Эмиль натягивал шапочку с электродами, и рассказывал все это – самому себе, в основном, что бы бороться с сонливостью, которая пришла за таблетками.
– Мы настроим мозг на ритм, в котором начинаются видения. Получим их, запишем, и запрем в коробку. И проверим потом, сбылось или нет. Круто же – аппарат для предсказаний! Никаких гороскопов – просто нажал кнопку, увидел будущее! Что-то меня развезло совсем.
– Ну, так ложись! – буркнул Чак. – Не наводи суету, сам говорил, что надо быть в покое.
Эмиль лег. Он все настроил, как надо, и не ошибся. Что может пойти не так? Он снова посмотрел на часы – 12—57. Пора закрыть глаза, расслабиться и принять видения.
Затрещала спичка.
– Чак, не вздумай тут курить у меня! – гаркнул Эмиль и открыл глаза.
Лаборатория. Понедельник. 13:13
Огонек зажженной спички замер в воздухе. Он рос, становился больше и охватывал мир. Импульсы тока проникали в мозг Эмиля, настраивали его ритмы. Эмиль смотрел на спичку, и уже не видел ее. Он видел только бесконечный свет, который обнимал весь мир. Свет был прекрасен.
Рев гудка локомотива вырвал Эмиля из света и швырнул в видение.
Ревет гудок локомотива, ревет мотор старой черной машины с белой дверью. Удар! Поезд отбрасывает машину в сторону. Кровь на руле. Смерть. Время на часах – 17:07.
Тело, в футболке с рисунком маяка, лежит на полу тесной кухни. Удар. Кровь. Смерть. Выстрел. Пуля бьется в стену. Рука с ножом. Смерть. Изуродованное ударами лицо. Камень в крови. Смерть. Рука в резиновой перчатке сжимает пистолет. Смерть!
Разбитая молотком кружка лежит в лужице из остатков чая.
Видения сменялись как кадры из разорванной кинопленки. Короткие, яркие, кровавые обрывки фильма, который еще не снят.
Они наполняли разум, врезались в мозг.
Удар. Рассеченная голова. Смерть. Тело на полу. Кровь. Смерть. Машина на рельсах. Поезд. Удар. Смерть.
Эмиль дернулся и выскочил из видений, как ныряльщик из глубины воды, вдохнул, попытался встать, но не попал ногами в пол и упал. Он не стоял на рельсах, его тело не смяло поездом, пули не летели в него. Эмиль «Голова» Рани лежал на полу лаборатории кафедры нейрофизиологии.
– Голова, твою ж налево, хорош валяться! Вставай! Да помогай ты уже!
Голос Чак. Он орал, ругался и зачем-то стаскивал Юлия с кресла. А тот зачем-то хрипел и дергался.
Эмиль сел. Рука с ножом Поезд. Кровь. Смерть. Видения закончились, но еще не опустили, не исчезли из памяти.
Гектор пихнул его, обошелся без извинений, промчался мимо и схватил Юлия за ноги. Потянул вверх, выронил. Юлий рухнул на пол.
– Да твою же! Дебилы! Помогай ты уже! Ты ему мозги изжарил! – снова голос Чака.
Он вывел Эмиля из прострации. Изжарил мозги? Не может быть! Эмиль вскочил.
Юлий на полу дергался и ловил воздух, словно тот загустел. Он хрипел, его лицо посинело и отекло. Чак и Гектор метались вокруг и орали друг на друга.
– Скорая нужна! – вопил Гектор, пока пытался набрать номер. Цифры расплывались перед глазами, пальцы дрожали и не попадали в нужные кнопки.
– Нет! – Чак вырвал телефон из его руки. -Охренел? Нельзя сюда врачей!
– А если он умрет?
– Именно! Если он умрет? Мы его таблетками напоили. Мозги ему прожарили! И он помер. Как мы это объясним? Надо его наружу тащить, пускай там помирает!
– Там охрана! Нам хана! Там камеры!
– Заткнитесь! – гаркнул Эмиль, и в его мозгу словно зазвонил колокол. Он обхватил голову руками и подождал, пока гул утихнет. Таблетки оказались куда забористее, чем он ожидал.
