– А теперь покажите, как владеете столовыми приборами.
Ну-у… Пожалуй, что никак. Батарея вилок, ложек и ножей, несколько тарелок и тарелочек, бокалов и бокальчиков, три разнокалиберных салфетки – и всё это на меня одну. Сивил без слов прочитала замешательство на лице нерадивой ученицы, мученически закатила глаза и начала нудно рассказывать – как, что, куда и почему…
Это была настоящая пытка! Урок длился часа три, не меньше. Мне пришлось съесть столько еды, что платье натянулось на животе, как на барабане, и в конце концов, я взмолилась:
– Можно чуть позже потренироваться? Больше ну никак не входит, честное слово!
Мистрисса остудила комнату ледяной улыбкой и поднялась со стула:
– Нет, лотта Шамье. Довольно. Вам надобно выспаться, на дворе уже ночь.
Сягур, фыркнув с предвкушением, потянулся лапой к аппетитной куриной ножке, но тут же отпрыгнул от стола, потому что Сивил властно скомандовала в распахнутую дверь:
– Уносите.
В комнату под обиженный вой кахтула вошли всё те же девицы в передниках и быстренько поволокли прочь немалые остатки еды. Мой маленький помощник, гулко сглатывая слюну, дождался, пока закончится этот невыносимый кошмар и завопил:
– Маринушка! Ой, прости, я хотел сказать Айрис! Ещё немножко, и я помру, слышишь? Пошли за ними, а? На кухню! Осторожненько!
– Потерпи ещё чуть-чуть, мой хороший, – ответила я, с состраданием поглаживая мягкую шёрстку, – Сейчас переоденусь, капельку посидим, а потом пойдём. Надеюсь, ночью там никого не будет.
Пушистик протяжно вздохнул, улёгся на пол и сложил лапы на груди на манер покойника.
– Ну чего ты?
– Ничего, – проворчал Сягур, – жду.
Нещадно давившее платье стянула с трудом, нацепила своё, куда более удобное и просторное, и, когда часы пробили час ночи, мы отправились на прогулку по дворцу.
Честно признаться, я понятия не имела, как буду оправдываться, если нас кто-нибудь застукает, и окажется, что девицам нельзя выходить из своих комнат. Но не морить же голодом маленького помощника! Это было бы бесчеловечно…
Зверёк резво бежал, ведомый одному ему слышимыми запахами приговаривая:
– Да-да, вот сюда они шли… Потом сюда… Ой, тут потайной ход – нажми во-о-он на тот камушек. Теперь по этой лестнице! Вниз, вниз! Сюда! Сюда!
К счастью, потайной ход освещался тускло горящими факелами, иначе можно было кубарем скатиться по многочисленным ступенькам, ну а без сопровождающего я бы враз заблудилась в беспрестанно петляющих коридорах. Слава богу, пустых.
– Стоп! – кахтул резко затормозил возле очередной двери, коих тут было великое множество, – это здесь! Всю еду носят отсюда, и отсюда вкусно пахнет.
Собственно, сейчас запах еды ощущала даже я.
– А людьми там не пахнет?
Сягур глянул на меня о-очень сердито.
– Нашла собаку!
– Разумеется, ты не собака, ты намного умнее, – подольстила я своему помощнику, – наверняка сможешь различить пусто там или нет. И по запаху, и по звуку. Попробуй!
Пробухтев себе под нос что-то неразборчивое, но точно нелицеприятное, пушистик притулился к двери и закрыл глаза. Я нервничала, что в любой момент кто-нибудь может прийти хоть с той, хоть с другой стороны, но дёргать его не стала.
Спустя пару минут Сягур отмер:
– Кажется, на кухне никогошеньки нет. Может, мне зайти? Я ж невидимый, если что, подумают – сквозняк.
Ага, конечно, сквозняк. Тяжёлая каменная дверь распахнулась из-за лёгкого сквозняка, которого, кстати, в потайном ходе вовсе не наблюдалось. Но других вариантов я не придумала и потому согласно кивнула.
