— Ты не понял, что ли? — изумилась пожилая женщина. — Нагуленную девицу в род берем, а коли она от преступницы какой родилась, от ведьмы? Ничего же о ней не знаем.
— Так вам же лучше, что у нее магии нет, — хмыкнул князь. — Не проклянет, как ворожея лесная. Все, я все сказал. Не испытывайте мое терпение.
— Ладно, сын, — матушка нахмурилась, но перестала злословить на Ольгу. — А что с Женькой делать? Ее ты оставишь в доме или погонишь? Давай хотя бы перед молодой женой твою скандальную связь не показывать.
Поздно. Он без обидняков сообщил суженой, что влюблен в другую. Ей все известно. Но по какой-то странной причине, он и сам объяснить себе не мог, Сергей умолчал о честном разговоре между ним и Олюшкой.
— Женька при мне останется.
— И куда ее? — всплеснула руками Екатерина Степановна. — Возле себя горничной ее не потерплю. К тебе не приставить.
— К Полине, — предложил он.
— У Полины Алена.
— Тогда к Ольге в услужение, когда она ко мне переберется.
Долгорукий не видел в этом проблемы. Раз уж физических отношений между ним и Ольгой не планируется, вряд ли она будет против его любовницы настроена.
— Ох, дурак, — вдовствующая княгиня его мнения не разделяла. — Ольга твоя, между прочим, может и со своей служанкой прибыть.
— Будет две, значит, — вспылил Сергей, которому надоел бессмысленный разговор.
Он вручил матери свои заметки по управлению усадьбы, не сомневаясь, в ее руководстве, напомнил о своей просьбе, а после поспешил в спальню, где уже заждалась Евгения.
***
А Сергей вам собаку на сене не напоминает?))Еще и двух девушек вместе пытается свести. Как думаете, права мать?
17. Глава 4. Оля
Матушка долго стояла в дверях спальни. Во-первых, потому, что никак не могла сообразить, как начать разговор. А во-вторых, я была не слишком дружелюбна.
— Олюшка, — Антонина Михайловна села возле меня, — ты на меня не серчай. Свадьбу я тебе самую лучшую устрою.
— Вы же против были союза с Долгорукими, — не поверила ей ни на секунду. — Врагом Сергея Владимировича называли. Что за один день поменялось?
— Правду тебе надо сказать, вот что, — нахмурилась женщина. — Девятнадцать лет назад твой отец загулял, я и знать и не знала.
Она опустила голову, замерла и нервно срывала заусенцы с пальцев. Погрузилась в свои воспоминания, явно ей неприятные.
Я, поддавшись порыву, положила на ее руки свою ладонь, чтобы она перестала себя терзать.
— Мне подруги донесли, — вздохнув, продолжила княгиня, — но поздно было. Юрий Вениаминович через несколько дней принес нам младенца... тебя, наказал воспитывать и своей дочерью признать.
— Но как...
Не то чтобы я не поверила, все, напротив, очевидно было. Но как скрыть незаконнорожденного от придворного света? Антонина Михайловна на балах же бывала, с подругами, опять же, советовалась по поводу неверного мужа.
Матушка поняла, о чем я хочу спросить.
— Я после Святослава поплыла, — призналась она смущенно. — Слухи, конечно, ходили. Всем ртов не закрыть, кто-то поверил, а кто-то нет. Мы внимание обращать перестали.
— Хорошо, а от меня вы что хотите?
Кажется, зря я спокойно выступала, вызвала лишние подозрения. Старшая Бестужева странно на меня посмотрела, прищурилась, ждала, что в слезы кинусь или ужаснусь, какая я пропащая, но я просто повела плечом.
Неродная, и ладно. У Олюшки есть тайны и похуже.
— Ты не расстроилась? — удивилась она.
— Я догадывалась, — произнесла тихо.
