Беседу я едва ли поддерживала, во все глаза уставилась на пейзажи, открывавшиеся из небольшого окна. Природа занимала меня мало, она почти не отличалась от обстановки в моем мире, правда, машин здесь, конечно, не было. Про асфальт я рассуждать и не берусь. Зато люди...
Немного совладав с даром, мне было интересно, а смогу ли я что-то в них «прочитать».
К сожалению, ничего не получалось. Проезжали мы довольно быстро, а мне требовалось сосредоточиться.
Могла потренироваться на родных, но отчего-то боялась проводить с ними свои волшебные эксперименты. Они все маги, чужую силу почувствуют. В толпе непонятно, а в тесном экипаже догадаются молниеносно.
Через несколько часов, изрядно заскучав, мы въехали в главные ворота столицы. Теперь я была внимательней, старалась не сильно выказывать удивление, но получалось с трудом.
Народу было много, очень. Повозка то и дело останавливалась, пропуская впереди себя разного рода пешеходов. Отовсюду звучали чужие голоса, выкрики с просьбой посмотреть товар, слышалось ржание лошадей, скрип колес. Все сливалось в какую-то дикую какофонию из звуков.
Пробыв в усадьбе больше месяца, не покидая дом, я позабыла, как шумно бывает в городе.
Чем ближе мы отъезжали от окраин, тем тише и чище становилось вокруг.
Наконец, карета остановилась, мы дождались, чтобы Антон открыл дверцу и помог всем дамам сойти. Я вышла последней, и любимый братец, словно издеваясь, до боли сжал мою ладонь.
— Что, Олюшка? — насмешливо пропел мне в лицо родственничек. — Что-то не так?
— Нет, что ты, — спрятала руку в меховую муфту, — просто давно в лавках не была, вот и замедлилась.
Виду не подавала, но мелкую пакость запомнила.
В большом здании с резными ставнями и огромной, прозрачной витриной расположилось ателье мадам Анри. Женщина была из Франкии, но обосновалась у нас и считалась самой известной, самой дорогой модисткой. Очередь на ее услуги была бешеная. Но Бестужевым, Долгоруким и еще нескольким семьям она не отказывала и находила окошки в плотном расписании.
— О, как прекрасно, — хлопая в ладоши, улыбаясь, встретила она всю женскую половину Бестужевых. Общалась она приветливо, с акцентом и характерной гортанной «р». — Рада, что вы меня посетили! Такое событие. Долгорукие и Бестужевы брачный союз заключают. Дайте же мне взглянуть на невесту.
Оторвавшись от созерцания внутреннего убранства, я поздоровалась со швеей и заметила, как осунулось ее лицо.
— Мадам Анри, вас что-то смущает? — забеспокоилась я.
— Оля, что за вопросы? — возмутилась мама. — Неприлично-то как.
Или мне показалось? Кажется, я догадалась об истинных причинах всеобщего замешательства. Модистка-то вела себя нормально, а ее истинные эмоции мне подсказала моя магия. Работает, значит.
— Оу, нет-нет, — хозяйка ателье замахала руками. — Юная мадемуазель права. Мне описывали ее как весьма пышную девочку, с формами, — она еще и формы мои изобразила. — А я вижу...
— Да, Оля скоро в тень свою превратится, — не без осуждения проскрипела Антонина Михайловна.
Я на миг растерялась. Между прочим, матушка первая, кто по фигуре Олюшки проходился. Сама ее стеснялась и гнобила за лишний вес. А сегодня на защиту потерянных килограммов встала?
— Простите, но кто вам описал? — заинтересовалась окончанием фразы.
— Ваша будущая свекровь, мадемуазель Бестужева, — пристыженно отозвалась мадам Анри. — Она, кстати, здесь. Подбирает платье себе и дочери. Если хотите, размещу вас рядом, все-таки будущие родственники.
