Свадьбы не было. И не будет! - страница 10

— На каком допросе?

— На том, к которому ты это предисловие запустила. — вздыхаю, прикладывая к груди Варьку.

— Скажешь тоже. — Маришка фыркает, но по взгляду вижу, что я попала по полной. Есть там что-то ещё… что-то, чего я пока не понимаю. — Ты прости меня, ладно? — со вздохом выдаёт она и падает на наш с Варюшкой диван. — Мы же все думали, что ты врёшь… Дразнили тебя…

У-у-у, всё, удочки можно сматывать. Если Марина уже и школу вспомнила, мне совсем покоя не будет ближайшие дни.

— Мы были детьми, Марин. Кончай эту драму, я тебя прошу.

— Детьми? Да. — быстро кивает. — Конечно, детьми, но сейчас-то выяснилось, что богатый и сильный папа у тебя реально был, а тебе… ни за что прилетало.

— Враньё это всё. Не было у меня отца. Мать одна меня растила. Всё правильно мне прилетало. — глухо шепчу, крепче прижимая к себе дочь. — Выйди, Марин, пожалуйста. Я не в обиде. Всё хорошо. Мы чуть позже устроим консилиум на нашей кухне, но сейчас… сейчас я просто хочу побыть с дочерью.

— Ритка… Ты чего? Раскисла совсем…

Она чувствует меня. От этого грустно и гадко. Не привыкла я вот так, снова перед кем-то с распахнутой настежь душой и чувствами наизнанку.

— Иди, говорю, давай. Соскучилась я. Что непонятного? — прячу грусть за ухмылкой, а саму корёжит. Может, и Медаев поступает так же? Потому он постоянно ухмыляется и усмехается… Нет! Нельзя! Прочь из моей головы! Прочь! — Ты, вообще-то, меня сегодня дочери лишила, её в свои записав! Дай хоть потискать моё сокровище!

Маринка горделиво приподнимает бровь и плечико, заговорщицки мне улыбаясь:

— А хорошо я сообразила, да? Ты там вообще растерялась…

Я киваю. Но отнюдь не потому, что согласна с её выводами. Просто хочу, чтобы она наконец-то вышла из нашей комнаты и оставила нас с Варькой вдвоём. Мне просто жизненно необходимо зацеловать дочь, понюхать её, приласкать, поцеловать, считая вслух, каждый пальчик, напомнить себе, дать почувствовать, зачем и для кого я живу. Она — моё всё. Мой двигатель жизни, источник энергии и суровый мотиватор. Иногда… Иногда мне вообще кажется, что я нуждаюсь в ней гораздо больше, чем она во мне.

— Ну, я тогда нам чай заварю, да? — выходит, выходит, да никак не выйдет Марина. — Или ты сначала поужинаешь? — останавливается в дверях.

Павел Медаев

Пытаюсь не думать о Маргаритке, принимая из рук Должанского тонкую папку. Не получается. Не отпускает меня блондинистый вихрь, что всю эту гостишку на уши поставил.

— Чего ряха такая напряжённая? — ухмыляется старый пердун. — Что? Паршиво, когда прошлое дверь в настоящее таранит?

Да что он знает?

Кем себя возомнил? Думает, если у него есть бабки, то ему и дочь, на которую он все эти годы болт клал, на шею бросится, и чужие жизни у него как на ладони?

Смешной старый, ох и смешной.

— То же самое могу спросить и у вас. — усмехаюсь, пробегаясь глазами по заглавным строкам имеющихся в папке документов. — Надеюсь, здесь всё в порядке? Пока я доеду до своего юриста, вы из страны не свалите?

На первый взгляд всё в норме, но чуйка нехорошая. Состояние какое-то поганое. Не могу разобрать причины. То ли из-за того, что Маргаритку увидел, то ли из-за того, что она опять моё будущее на своих хрупких плечах вывозит… Погано как-то на душе, и всё тут.

— Не сравнивай нас, мой несостоявшийся зять. Ошибки наши, может, и похожи, а вот мудрости провести работу над ошибками тебе недостаёт. — Должанский ворчливо принимается меня жизни учить, попутно копаясь во внутреннем кармане своего пиджака. — Я знаю, какие ошибки только что допустил. Не нужно было упоминать её мать. Это стало главной ошибкой. — краем глаза замечаю в его руке таблетницу и отвлекаюсь от изучения документов.