— Тебя не касается.
— Да не пыли ты. На ресепшен загляни. Там коробку заберёшь. Будешь заезжать, передашь, а нет… выбросишь.
Точно видит во мне пёсика на побегушках.
Обломится! Хватит с меня чужих семейных драм.
… но уже в машине меня накрывает.
Чёрт бы побрал этого старикана!
Что со мной вообще такое? Мне стыдно или что? Почему никак не могу выехать с парковки гостиницы, а сижу и таращусь перед собой?
Кому скажи, скажут, что я рехнулся. Съездил к бывшей, привёз её к отцу, получил за это собственность, равную даже не одному миллиону, а мне ещё и что-то не нравится. Гложет что-то. Мешает просто так уехать. Будто какая-то долбаная коробка сможет покрыть переплаченное мне за услугу бабло!
Бесит как, а!
Или не в Должанском дело и не в его бабках? Я же себя знаю. Заявлюсь к Рите, а сказать ничего толкового не получится. Буду делать вид, что меня не трогают условия, в которых она живёт. Не благодаря мне, конечно, но всё же… А мне интересно! Как вышло, что она переехала сюда? Что там у неё с компенсацией? Что с жизнью? С работой? С… с личным…?
— Бред такой. — качаю головой, но вопреки мыслям, выбираюсь из машины и возвращаюсь в гостиницу.
Холодный расчёт, не более. Убью двух зайцев одновременно. И старикашку вроде как не кину, и к Рите заехать будет повод, а там уже… а там уже как пойдёт.
Степнова Маргарита
Маришке стоит отдать должное, слишком сильно она на больные мозоли не давила, но поговорить, конечно, пришлось.
Да и какой был толк в долгих разговорах об отце, когда о нём интернет больше меня знает? Детство… Да нормальное у меня было детство. Со своими травмами, проблемами и детской несправедливостью. Конечно же, папы не хватало. Конечно же, детский мозг жил прошлым и мечтами, что совсем скоро всё изменится — папа вернётся, заработает много-много денег, и мы станем жить как раньше. Что я там тогда понимала? Это прискорбно, но на маму уход папы повлиял лучше, чем все кодировки, бабки-гадалки и прочее. Нет, выпивать она не перестала, бывали и переборы, но ни о каких запоях или, боже упаси, отдыхе под забором и речи не шло. Она всегда обо мне заботилась. Всегда! Даже с трясущимися руками мне по утрам и оладушки жарила, и воротнички на рубашечках в школу гладила… Имея маму с такой пагубной привычкой, мне прилетало от одноклассников и друзей отнюдь не из-за неё. Из-за отца. Он ведь лет пять ещё как-то приезжал, забирал меня в город, в парки аттракционов, в дельфинарии, зоопарки, музеи… И ни разу со мной не сходил на речку. Ни разу! А мне так хотелось его задиристой Светке показать, страх как! Нос утереть! Доказать, что я никакая не безотцовщина, вон у меня какой папка! Да он кого хочешь за пояс заткнёт… Но как-то не срасталось. Позже я уже начала понимать, что папа… не просто слово, а слово, несущее огромный смысл.
— Пойду я голову мыть. От этих масок против выпадения волос, кажется, только хуже. — сложив вымытую посуду на сушилку, я даю Маринке понять, что её допрос пора сворачивать.
— Я вообще линяла, как не знаю кто, после родов. Волосня всюду была, сыпалась. Ничего, пройдёт. Главное, зубы, Ритка! Вот где богатство. Волосы новые вырастут, а зубы уже фиг там.
Ну-у, с кальцием и зубами у меня, кажется, проблем нет. Потому просто пожимаю плечами.
В ванной долго не задерживаюсь. Она у нас совмещённая с санузлом. Вике и Маринке может в туалет приспичить, а я здесь бурную деятельность по всей комнате развела. Привыкла уже.
