Мы выстроились в ряд и, выставив перед собой штыки, нетвердой поступью шагнули вперед, следуя за тем, кого не было видно, но чье присутствие вселяло в нас непоколебимую уверенность в нашей победе. Ведь мы все равно победили. Даже если противник думает, что проиграли. Победили, потому что, презрев боль, шагнули за грань смерти, как и подобает Защитникам своего Рода, защищая самое ценное, что у нас есть – нашу Любовь.
Немцы шли по направлению к непокорной крепости несколькими длинными шеренгами в несколько рядов. Сотни, тысячи пехотинцев ландвера, облаченных в противогазы. Они двигались медленно, опасаясь то ли газа, то ли тех, кто лежал, умирая, в этом газовом облаке. Этому отчаянному сопротивлению русских был положен конец! То, что не сделали десятки мощных пушек, сделал хлор. Он душил сейчас тех, кто почти полгода держал в страхе огромный, хорошо вооруженный немецкий гарнизон. Это была цена упорства, цена глупости, которую пришлось заплатить этому непокорному народу, которого все равно удалось поставить на колени, пусть не страхом, не силой, а ядом, но удалось! И теперь солдаты шли посмотреть на этих загадочных русских, которые сами выбрали для себя смерть.
Внезапно идущие впереди офицеры остановились как вкопанные. Вслед за ними замерли шеренги пехоты. Сквозь очки противогазов это было похоже на оптическую иллюзию, отсветы в клубах зеленого тумана. Но нет, в облаке газа отчетливо проявилось несколько человеческих силуэтов…
Кровь застыла у всех, кто это видел! Потому что этого просто не могло быть! Но это было. Из ядовитого облака медленно вышли те, кто давно должен был лежать в лужах собственных испражнений. Русские солдаты! Защитники непокорной крепости. Их было всего несколько десятков, но каким жутким было это зрелище! Отряд мертвецов шел вперед строем, выставив перед собой штыки. Смерть была не властна над ними. Они шли убивать, а их невозможно было убить! Ни пулями, ни снарядами, ни хлором. Они были БЕССМЕРТНЫМИ!
Этого не мог выдержать разум даже опытных солдат. Ландвер дрогнул. Винтовки опустились в ослабевших руках. Не было смысла стрелять в тех, кому не страшно было обычное оружие. Нужно было бежать, спасться, оказаться как можно дальше от этого проклятого места, защищаемого духами, мертвецами. Послышалось несколько гулких выстрелов – это заговорили пушки из крепости. Крепость была по-прежнему жива. Взрывы разметали передние шеренги наступления, и это было последней каплей, надорвавшей плотины благоразумия. Сотни, тысячи солдат бежали назад в панике, бросая оружие, давя друг друга, прыгая прямо сквозь обрывки колючей проволоки, болтающейся вокруг. Их гнал ужас. Они не видели ничего страшнее в своей жизни, чем появившиеся из облака ядовитого газа живые мертвецы, идущие в атаку, выплевывая обрывки своих легких, захлебываясь собственной кровью, падая, но вставая и снова двигаясь вперед, гоня назад своих трусливых убийц, хрипло смеясь им вслед, видя, как боятся до жути их те, кто еще несколько минут назад чувствовали себя победителями, кичась своим численным превосходством. Это была не их победа. Это было сокрушительное поражение, не знавшее аналогов в истории. Поражение животных инстинктов перед силой Духа. Поражение могущественной армии, которая потом сделает все, чтобы стереть этот день из памяти потомков. Поражение, вошедшее в историю как «Атака Мертвецов».
