Мир вокруг исчез. Вместо больничной палаты она увидела… или, скорее, почувствовала себя в узком, сыром проходе, высеченном в темном, неизвестном камне. Стены были покрыты странными, едва различимыми узорами, похожими на застывшие корни гигантских деревьев или переплетение гигантских вен. Воздух был тяжелым, с привкусом металла и тлена. И этот гул… он стал громче, он вибрировал в самом ее существе, отдавался в костях. Она видела вспышки света впереди, какие-то неясные, циклопические структуры, уходящие в бесконечную глубину. И голоса… да, теперь она тоже их слышала – неразборчивый, многоголосый шепот, который, казалось, исходил отовсюду и ниоткуда одновременно.
Видение было коротким, не больше нескольких секунд, но таким реальным, таким осязаемым, что Майя закричала бы, если бы могла.
Когда она снова «вернулась» в реальность, пациент уже не дышал. Его глаза были широко открыты, в них застыл тот самый ужас, который она только что пережила вместе с ним.
– Что случилось? – Лёша смотрел на нее с тревогой. – Майя, ты вся белая!
– Он… он умер, – выдавила она, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. – Только что.
Лёша бросился проверять пульс, зрачки.
– Черт… Внезапная остановка. Ничего не предвещало…
Но Майя знала. Или, вернее, чувствовала. Что-то убило этого человека. Что-то, связанное с теми тоннелями, с теми голосами, с той древней, давящей тьмой. И это «что-то» только что заглянуло в ее собственную душу через глаза умирающего.
Она отошла в сторону, пока Лёша и подоспевшая медсестра констатировали смерть и заполняли необходимые бумаги. Руки ее дрожали так, что она с трудом могла сжать их в кулаки. В голове гудело, а перед глазами все еще стояли образы темных, бесконечных тоннелей.
«Голоса снизу…»
Раньше она слышала лишь тихий, неопределенный шепот города. Теперь этот шепот обретал направление. И это направление пугало ее до глубины души.
Глава 8: Прикосновение пустоты
Видение, пережитое через умирающего бродягу, не отпускало Майю. Оно возвращалось в коротких, навязчивых вспышках, стоило ей только закрыть глаза или остаться наедине со своими мыслями. Темные, сырые тоннели, странные узоры на стенах, давящий гул и нечеловеческий шепот – все это теперь стало частью ее реальности, пугающей и неотвратимой. Она чувствовала себя так, словно заглянула за кулисы привычного мира и увидела там нечто настолько древнее и чужеродное, что сам факт его существования грозил разрушить ее рассудок.
После той смены она вернулась в свою квартиру, но привычное ощущение убежища исчезло. Теперь дом казался ей хрупкой картонной коробкой, не способной защитить от того, что скрывалось в глубинах, от того, что «звало» голосами снизу. Каждый шорох, каждый скрип половицы заставлял ее вздрагивать. Ей постоянно казалось, что за ней наблюдают, что то самое «прикосновение пустоты», которое она ощутила, не исчезло бесследно, а оставило на ней невидимую метку.
Лёша, конечно, заметил ее состояние. Он был единственным, с кем она могла хотя бы попытаться поговорить, пусть и облекая свои страхи в привычную форму черного юмора.
– Ну что, Чен, – спросил он как-то в ординаторской, когда они пили свой неизменный утренний кофе после очередной тяжелой ночи, – опять кошмары мучают? Ты выглядишь так, будто лично с графом Дракулой всю ночь преферанс расписывала, и он тебя обчистил до нитки.
Майя криво усмехнулась.
