Свинцовый мотылёк - страница 4

Крис перелезает следом за мной, но ему это даётся не так легко, как мне. Он был тем ещё бугаём, но при этом шума не создавал.

— Что? В детстве не лазил по деревьям?

— Один раз свалился с него и сломал ногу. Больше не пробовал.

— Бедненький, — я корчу сочувствующую гримасу, которую Крис не видит из-за маски, но всё равно улыбается.

Мы пробираемся к дому, держа в голове план расположения камер, но время от времени останавливаемся и прислушиваемся к тишине. Ни души. Только мы и стрекотавшие в кустах сверчки. Ким не обманула — персонала в самом деле не было.

Я липну спиной к стене дома и смотрю на то, как Крис встаёт и поддевает дверцу щитка ножом. Внутри полно проводов всех цветов и размеров, в которых я ничего не понимаю. Всё же хорошо, что ковыряться в них приходится не мне, а моему напарнику, который разбирается в электрике не хуже, чем в хорошей музыке или оружии.

Ему требуется всего пара минут, после чего лампа, что висит над дверью — гаснет. Электричества в доме нет, значит, камеры и сигнализация теперь не работают. И никто не догадается, что кто-то приложил к этому руку. Спишут на перебой электричества.

— Подожди, — останавливает меня Крис, как только я тянусь к дверной ручке.

— Что?

— Без глупостей, ладно? — его серые глаза впиваются в меня через прорези балаклавы, и пальцы слабо сжимают моё запястье. — Я всё сделаю сам.

— Я тоже могу, — на самом деле понимаю, что обманываю саму себя.

— Знаю, но в этот раз это сделаю я.

— Как скажешь, мамочка, — слышу смешок и улыбаюсь, потом Крис убирает руку.

Перед тем, как войти в дом, мы обматываем ботинки пищевой плёнкой, чтобы не оставить следов и не выдать себя.

Внутренности дома производят на меня ровно ноль впечатлений, хотя я толком и не рассматриваю излишне дорогой, и переоценённый, интерьер. К этому я попросту была равнодушна, а вот отсутствие уюта подмечала почти сразу. Впрочем, взяться ему было не откуда.

Над камином я вижу большой портрет, и без труда узнаю в нём Корнелиуса Флокса, по чью душу мы с Крисом и пожаловали.

Флокса в обществе знали многие. Трейдер*, сколотивший целое состояние с нуля и при этом сохранивший «доброе» сердце. Я не раз видела его лицо на рекламных табло, где он, надев самую притворную улыбку из возможных, уговаривал нас пожертвовать средства в свой собственный благотворительный фонд. К сожалению, всё это — розовые очки, за которыми Корнелиус прятал махинации с ценными бумагами и собственный эгоизм. Я знала не мало людей, похожих на него, и каждого из них мне посчастливилось либо ограбить, либо...

Застоявшаяся тишина нервирует меня и будит тревогу. Стараюсь не думать об этом, но только ещё сильнее хочу достать пачку сигарет из кармана и закурить. К сожалению, приходится отказать себе в этой маленькой прихоти (скорее — необходимости).

Я иду следом за Крисом по лабиринту коридоров и комнат, которых через чур много. От скуки рассматриваю безвкусный интерьер, и только множество картин в позолоченных рамах разбавляют собой мрачные сине-чёрные оттенки мебели. Хочется сделать остановку и рассмотреть некоторые из них, но я не могу себе этого позволить, поэтому довольствуюсь теми короткими секундами, что у меня есть.

Кабинет Корнелиуса мы находим на втором этаже почти у самой лестницы. При этом ни я, ни Крис не чувствуем себя чужими в этом доме; знаем его планировку так, будто живём здесь с рождения (хотя нам двоим такие хоромы и не снились). За это нужно сказать спасибо Ким, которая около полумесяца отработала у Флокса горничной, а уволилась исключительно по семейным обстоятельствам. Симпатии я к ней не испытывала, но она была крайне полезной благодаря своей миловидной внешности.