— Зачем тебе это?
— Мне? Я просто не хочу портить день моему ребенку, который почему-то цепляется за тебя как за новенькую долгожданную куклу. Не подскажешь, чем ты ее приворожила?
— Достань салфетки, пожалуйста. Не пробовал больше заниматься дочерью? Ей просто не хватает внимания, — она пытается уколоть, но я-то знаю правду.
Вниманием Варька точно не обделена. Я стараюсь по максимуму проводить с ней время, у нее есть дедушки, которые души не чают во внучке и готовы даже важные совещания переносить, если вдруг наше чудо капризничает. Бабушки, какие-никакие, тоже есть, но они больше предпочитают просто дарить Варьке игрушки — нанянчились, видимо, в свое время.
В конце концов, у нее есть мать. Кукушка, конечно, но Варя привязана к Злате. Всю неделю меня спрашивает, когда та вернется — моя женушка укатила с подружками на какой-то очередной курорт, но по легенде для Варьки она помогает супергероям спасать мир, потому что я не могу каждый раз объяснять дочери, что ее маме нужен отдых от всех вокруг.
Пока Варя верит в сказки, она будет жить в мире, где добро всегда побеждает. Я об этом позабочусь.
— Если ты думаешь, что я из тех отцов, которые скидывают своих детей на нянек… Ну, частично ты права, работу никто не отменял, но Варя получает достаточно внимания от ее семьи, так что рассказывай, чем таким ты себя намазала. Суперклей? — достаю пачку влажных салфеток, но не спешу отдавать их Мышке. Сам вытаскиваю одну и вытираю сладкий след с ее щеки.
Она отшатывается, словно я кислоту плеснул ей в лицо.
— Не трогай меня. Больше никогда, — говорит негромко, все-таки вырывает у меня эту несчастную пачку и садится на корточки, принимаясь оттирать шоколад со всей Варьки.
Женщина же делают себе маски, да? Вот и моя дочь решила начать с юного возраста.
Мне не понравилось, с каким выражением Мышка попросила больше к ней не прикасаться. В ее взгляде на миг мелькнула такая острая ненависть, что мне всерьез стало не по себе.
Захотелось вернуться в прошлое и хорошенько накостылять самому себе за то, что портил жизнь этой искренней девочкой, которая по любому поводу заливается краской от смущения.
— Варь, на лебедей пойдешь? — подхватываю дочь на руки, подбрасываю в воздухе несколько раз, слушая заливистый смех моего до сих пор чумазого мелкого чудовища.
— Дя! — она болтает ногами, извивается у меня в руках, пока Мышка стирает с ее лица оставшиеся следы шоколадного преступления.
Я разглядываю ее. Не зря я Мышку сравнил с куклой. Только вот она не простая банальная «Барби». Марта словно сделана из тончайшего фарфора. Одно неосторожное прикосновение и на ней навечно останется жгучий след.
В кассе я оплачиваю сразу несколько поездок для Вари, потому что одной дело никогда не ограничивается. Она хочет взять с собой Мышку, и нам приходится убеждать ее в том, что Марта банально не влезет в кабинку, рассчитанную на ребенка.
Усаживаю дочь на сиденье, пристегиваю ремни и возвращаюсь быстрым шагом к Мышке, специально встав так, чтобы наши плечи соприкасались.
Она не отшатывается от меня как от чумного — уже хорошо. Марта делает шаг в сторону и обнимает себя руками, наблюдая за белым пластмассовым лебедем, в котором сидит улыбающаяся Варя.
— Ты надолго вернулась?
4. Глава 4. Влад
Мышка вздрагивает от моего голоса, а я начинаю раздражаться. Все понимаю, старые обиды, я вел себя как идиот по отношению к ней, но люди все-таки меняются. Мне теперь ближе к тридцати, чем к двадцати, я давно понял, что Мышка отличается от своей мамаши-выхухоли, у нас получалось в прошлом моментами находить общий язык.
