Хорошо было? Очень.
А я всё думала: «Как странно, так хорошо здесь… А тебя нет».
Тогда зачем?
Письмо седьмое
А потом вроде как и забылось. Отошло. Вернее, свернулось что-то внутри, как росточек в зёрнышке, часа своего ждало.
Когда опять встретились – ты больше волновался. Торопился, машину на светофоры гнал, опоздать боялся. Подошёл ко мне незаметно:
– Девушка, вы не меня ждёте?
– Кого ж ещё?
Дверцу открыл галантно, сели, друг на друга посмотрели с радостью, удивлением, с места тронулись – вперёд! Перекрёстки, огни, рекламы разноцветные – центр Москвы.
– Я случайно в твои планы не ворвалась, не очень их нарушила?
– Ворвалась, нарушила, – и посмотрел с улыбкой.
И ты ворвался. Всё во мне перепутал, как порыв ветра листки бумажные со стола – поди собери. Два дня провела – всю жизнь помнить буду. Мои дни! Стану старенькой, сгорбленной, кожа, как пергамент, а вспомню. То шоссе снежное, сверкающее от солнца. То ощущение удивительное близости, какое тогда только и бывает, когда двое молоды, влюблены, беспечны и ночь позади – долгая, полная прикосновений, шёпота, поцелуев томительных, страстных, нежных… Да за одно такое!..
Какое утро было прекрасное! Распахнутое, морозное. Вокруг снежные поля и шоссе пустое, но такая наполненность, радость такая, не нужен никто, одни на всём белом свете.
Чтоб так вот – сразу всё – редко бывает. Может, и никогда. Это – как подарок судьбы, который принимать надо с благодарностью и не просить продолжения, продления его.
«В одну и ту же реку нельзя войти дважды…»
Оборвалось резко.
– Отношения «мужчина и женщина» всегда игра. С правилами довольно жёсткими. Я правило нарушила, и не так всё стало – в минуту! Как будто свет выключили, как будто ехали, неслись и – стоп! О, болтливость женская, глупая, когда язык длинен, а ум… Чего теперь! Не в кинофильме французском, где двое под пронзительную музыку едут, любят, разговаривают. Там в любой момент остановить можно по желанию, плёнку назад открутить, кадр вырезать. Не остановишь, не открутишь – всё моё…
Думаю, ты тогда действительно не смог вернуться, за мной заехать или не захотел просто? Ждала, сидя у Ленки на диване. Ленка с Олегом в гости ушли – званы были на вечер. Я осталась.
Из окна холодом дуло, телефон молчал, в комнате половицы ссохшиеся скрипели.
Оцепенела от ожидания. Съёжилась, замерла – вся в ожидание превратилась. Как в далёком детстве, сидя комочком, на корточках под столом, в чужом доме, где на несколько часов оставили, маму ждала и дышать боялась, двигаться, чтоб не нашли, не вытащили.
И не знала, что так ждать могу! Будильник время показывал, не медлил, не жалел, жестяным нутром минуты считая…
Выпрямилась, с дивана вскочила, покидала вещи в сумку. В лифте ехала – надежда была, на мороз вышла, надежду ветер унёс. Холодно на улице, пусто.
А день назад розы цвели, трава зеленела, птицы пели… Пусто внутри, холодно, ровно – снежная целина… А по ней ветер.
* * *
Здравствуй, милая Машенька!
Очень волнуюсь за тебя. В последний раз ты звонила и была очень грустна. Надеюсь, что жизнь постепенно входит в колею. Как здоровье твоих близких? Как дела на работе? Если всё в порядке, то остальное это так – на уровне субъективных ощущений. Подумай, и увидишь, что я права. И вообще, прошло достаточно времени, чтобы образ твоего «гонщика серебряной мечты» начал постепенно бледнеть. Да и вся история, развернувшаяся на моих глазах, как хорошая мелодрама, терять для тебя свою остроту. (О нём речи нет. Это разговор особый и долгий.)
