Егоров принёс нам по миске супа.
– Ешьте, – сказал он. – Нам Гаврюшкина с Кол Колычем сварили, когда вы ушли.
Морковка отложила ложку.
– Спасибо, – сказала она. – Мы сыты.
Над лагерем стояла белая ночь. С большой поляны доносилась музыка и смех. Там был большой костёр и танцы.
Мы с Морковкой лежали в палатке. Нам было грустно.
– А Егоров с Ленкой Гаврюшкиной ушёл, – сказала я.
Морковка долго крутилась с бока на бок, била комаров, бормотала что-то себе под нос, а потом вылезла из спального мешка и куда-то ушла. Наверное, на большую поляну, убедиться, что Егоров танцует с Ленкой Гаврюшкиной и смотрит на неё своими красивыми глазами. А может, Морковке просто захотелось пореветь в одиночестве.
Мне тоже не спалось. Над ухом тоненько пищал комар. Спальник пах костром и хвоей. Я начала считать размеренные, как ход будильника, унылые «ку-ку», но потом перестала. Зачем?
Впереди такая длинная жизнь…
1982
Моя любимая тётушка Полина
Моя любимая тётушка Полина вечно что-то напевала и при этом ловко орудовала тряпкой, убирала, чистила, вылизывала свою и без того сверкающую квартиру. А в кухне между тем что-то уютно урчало на плите, аппетитно чавкало на сковородке, и по всем комнатам плыл дразнящий, ванильно-сладкий аромат пирога с корицей и яблоками. Ох, уж по части готовки она была мастерица! Рядом с Полиной – хозяйкой дома – я чувствовала себя полным ничтожеством.
В молодости Полина была очень хорошенькой, училась в музыкальном училище и недурно пела. Ей пророчили большое будущее, конкурсы в беломраморных залах, консерваторию… Но жизнь распорядилась иначе, и Полина осталась преподавать уроки пения и фортепьяно в обычной средней школе.
– Главное, петь весело! – говорила тётушка своим ученикам и азартно ударяла по клавишам. Взъерошенные пятиклассники переставали тузить друг друга кулаками и плеваться жёваными, обильно смоченными слюной комочками бумаги из трубочки. Набрав в лёгкие воздух, они начинали петь. Петь на Полининых уроках и в самом деле было весело.
Впрочем, я отвлеклась. И хочу рассказать совсем о другом. В конце концов, от чего зависит счастье женщины?
От мужа.
Мужа Полина привезла из Жмеринки.
Как это произошло? Полине было 20, она возвращалась из Одессы и на обратном пути заехала к своей жмеринской бабушке. Приезд оказался роковым.
– Моя московская внученька, – не могла нахвалиться соседям бабушка Полины. – Умница, красавица, поёт, играет. Мишенька мой ничего для дочки не жалеет – деньги, наряды, квартиру кооперативную строит…
Жмеринские женихи сладко вздрагивали: эта девушка им не по карману… И вот ведь!
В тётушкиной интерпретации эта история звучит так:
Вовчик пригласил её покататься на лодке, завёз на необитаемый остров и… Дальше дело было в шляпе. Через девять месяцев после описанной выше лодочной прогулки родилась Юлька (моя троюродная? – вечно я путаюсь в родственных связях – сестра). А вероломный жених получил красавицу жену, кооперативную квартиру и московскую прописку.
Как вечно сонный, зевающий и почёсывающий свой круглый, заросший чёрными курчавыми волосами живот Вовчик мог затащить неприступную столичную красотку в кусты в какой-то там Жмеринке – остаётся для меня загадкой. Подозреваю, что для Полины тоже. Тем более что по истечении полутора десятка лет Вов чик, хорошо одетый и подстриженный в модном салоне на Арба те, так и остался жмеринским. Справедливости ради надо сказать, что первое время Полина прилагала титанические усилия, повышая культурный уровень мужа. Она неутомимо носила книги из библиотек, водила его на вернисажи и в филармонические залы. Не в коня корм! Книги Вовчик не читал, в картинных галереях зевал, а среди чинной публики филармонии выглядел, как пугало на гороховом поле – под музыку Вовчик засыпал намертво.
