Энель, глядя ей вслед, с тревогой и сожалением вздохнула и подошла к мужу. Положив руку ему на плечо, она смотрела в тёмное окно, наблюдая, как вечер превращается в ночь, принося с собой холодный, пустынный покой.
– Мы плохие родители… – пробормотала она, её голос дрожал, отражая её сомнения.
Эддрик поднял голову от книги и, нарочно повышая голос, чтобы его слышала Анна, ответил:
– Да, именно так. Ты ужасная мать, раз не хочешь подвергать единственную дочь смертельной опасности!
Энель посмотрела на него, не разделяя иронии, но чувствуя укол вины. Она взглянула на книгу, которую Эддрик держал в руках, но тревога не покидала её, аруки дрожали.
– Будь спокойна, – не поднимая глаз от страницы, сказал Эддрик, чувствуя её волнение. – Однажды она поймёт, что ты заботишься о ней. И ещё поблагодарит тебя за это.
Энель, понимая его уверенность, всё же не могла отделаться от тревоги.
Поздний вечер накрыл город, его улочки и переулки погружались в полумрак, а за окнами домов мерцали огни, создавая таинственный световой узор. В своей комнате Анна сидела у окна, её душу терзала несправедливость. Она чувствовала, как привычные заботы давят на неё, как навязанные правила отнимают свободу, лишают её радости жить и исследовать мир. Каждый день она проводила часы в конюшне, ухаживая за лошадьми, вдыхающая знакомый запах сена, она чувствовала их тепло и мощь. Но даже эта работа, которая раньше была ей в радость, теперь казалась недостаточной – её тянуло к чему-то большему.
Глядя на ночной город из приоткрытого окна, Анна чувствовала в груди нарастающее чувство решимости. Вечерний воздух, чуть прохладный, остужал её горящие щеки, и желание вырваться становилось всё сильнее. Она была готова рискнуть всем, чтобы хоть на миг почувствовать себя свободной.
– Я пообещала, я буду! – прошептала она, почти не слышно, словно самой себе, чтобы не разбудить родителей.
Её сердце забилось быстрее, когда она осторожно распахнула окно, вглядываясь в уличную темноту. Шаг в неизвестность – вот что её сейчас ждало. Поднявшись на подоконник, она крепче сжала пальцы на раме, словно собираясь с духом. Дом их был не высоким, и она легко спрыгнула на землю, мягко приземлившись. Подкрадываясь, она выглянула из-за угла. Улица была пустынной, но вдалеке виднелись фигуры стражников с факелами. Сердце застучало ещё сильнее – как будто ещё одна преграда на её пути к свободе. Она задержала дыхание, дождавшись момента, когда стражники отвернутся и двинутся в другую сторону. Тогда, не теряя ни мгновения, Анна перебежала улицу, сливаясь с тенями.
Когда она добралась до условленного места, её уже ждали. Генри и Изабель стояли у стены дома, споря.
– Может, она не придет, – вздохнула Изабель, её голос звучал неуверенно и, возможно, даже слегка разочарованно. – Сказала же, что её не пустят.
– Изабель, я видел в её глазах желание, – твёрдо ответил Генри, глядя на неё, с едва заметной улыбкой. – Я более чем уверен, что она придет.
– Я здесь, – прозвучал за их спинами тихий голос Анны.
Они резко обернулись.
– Мы рады, что ты пришла, – с облегчением проговорила Изабель, расправляя плечи. – Я думала, тебя уже можно не дожидаться.
Генри с любопытством вскинул брови:
– Отпустили?
Анна слегка усмехнулась, в её взгляде блеснуло озорное веселье:
– Нет. Сбежала.
Изабель нахмурилась, её лицо на миг стало обеспокоенным, но затем она успокоилась и покачала головой:
