– А чево ему подеетси, Даниил Романыч? – поторопился с ответом посланник. – Постарел, конешно, но дружину пестует. У яво в дружине теперя окромя своих викингов ещё сотня пруссов. Оне, энти пруссы, тевтонцев на зды ненавидят, понеже в прошлом германский герцог Альбрехт Медведь всё их племя разогнал, женщин их с детя малями убил, земли ихни захватил. Што им целоваться с тевтонцами? Да оне токмо и рвутся в бой, дабы поквитаться с крестоносцами.
– Так, так! – князь побарабанил костяшками пальцев по столу, задумчиво глядя в оконце. Наконец на что-то решился, заговорил, повернувшись к посланнику, жёстко:
– Вот што, Корнеич! Не гоже мне тебя голяком отпускать! Ведай, друже мой, лутчего союзника, нежели племяш мой, Сашка, мне не сыскать! Надёжный он и бескорыстный человечище! Видать, он под стать моему тестю, великому князю Мстиславу Мстиславичу Удалому, а он дед его родной по матери, не забывай об том. Егда мы с тестем, князем Мстиславом, в пух и прах, здесь вот под Галичем, в 1220 – м году разгромили венгерские войска маршала Фили, Сашка, племяш мой, ещё токмо народилси, да видать дух мужеской ему уже тогда передалси. Тесть мой, князь Мстислав Удалой, всё мечтал Русь объединить по примеру предка нашего, князя Мономаха, да видать не судьба. Меня к энтому же призывал, и я, по мере сил своих, стараюсь, да толку-то. Времена другие наступили, Корнеич! Скорей мунгалы объединят Русь под своим началом, нежели мы сами почуем, што надо бы вкупе жить, в согласии. А ведь, надо, Родя!?
Князь ухватил бороду в руку, дважды, слегка сжав её, прогладил вниз, деловито сообщил:
– Самому мне в поход противу тевтонцев неможно, Родя, я уж тебе об энтом баял, аще недруги мои тута же донесут королю германскому Фридриху, да папе Иннокентию. Но, – помолчав, князь сакраментально заявил, – а вот отряд половцев, что у меня в запасе имеетси, я Сашке, племяшу моему, дам!
В глазах Гринько промелькнуло явное одобрение.
– Отряд энтот – продолжил князь – от великой немилости Бату-хана, в глухомани, в Теребовле, скрывается, в вотчине моево тестя, понеже посля ево кончины, ко мне перешла. Половцы энти, с тыщёнку их будет, там овёс сеют, сено косят, да коней с овечками пасут. От безысходности и отчаянья энти половцы к чёрту на рога полезут. Зато тевтонцы, яко проведают о них, аще того боле узрят, тако напугаютси, по то, што примут их за ордынцев, аще оне, половцы энти, обличьем своим на их зело похожи. Ну, а аще узрят тевтонцы рожи азиатски, тако и побегут. А командиром у энтих половцев Джуха, парень боевитый, из сарагуров буди…
– Я их поведу! – Гринько встал во весь свой громадный рост. – Дозволь, княже?
– Ин, ладно! – согласился князь, вставая. – Веди половцев на подмогу племяшу моему, Гринько! Даниил широко и троекратно перекрестился на икону Спаса, что стояла на полочке-божнице в красном углу, торжественно добавив. – Да поможет ему Христос!
*****
Глава 2. ПРАЗДНИК «ЧЕСТНОЙ СЕМИК»
Дороги на обширной территории Руси чаще всего тянутся вдоль рек, иногда, в нужных местах, пересекая их. Возле реки всегда легче проложить дорогу через мелкие заросли ивняка и верболозы. Большой лес редко подступает к самому берегу, скорей всего из-за половодья весной, так как семена деревьев уносятся бурной вешней водой.
Кроме того, дорога возле реки удобна тем, что путнику не надо искать воду, чтобы умыться, напиться, коня напоить, искупаться в жару, обед или ужин приготовить, наконец. Потому часто вдоль дорог чернеют костровища, путники устраивают вдоль обочин свои уртоны для ночёвок, отдыха и приготовления простецкой походной пищи..
