Подкатилась к решётке, приподняла уголок шкуры и уткнулась взглядом в широченную, казавшуюся необъятной, спину человека-горы.
- Послушайте! Вы не могли бы остановиться хоть ненадолго? – крикнула я. – Мне нужно справить нужду.
В ответ раздалось сердитое бормотание. Перевозчик недовольно передёрнул плечами, однако, повозка остановилась.
Не прекращая ворчать, Перевозчик рывком поднялся со своего места и грузно спрыгнул на землю. В проём между шкурами сначала просунулась его голова, а потом он и сам забрался внутрь повозки, от чего та жалобно заскрипела под весом его массивного тела.
Мне с трудом удалось заставить себя сесть.
Перевозчик освободил меня от наручника и, взяв меня за руку, поволок за собой к выходу. Я подумала было, что он сбросит меня на землю, как мешок с картошкой, но, к моему удивлению, великан подхватил меня и поставил на ноги.
- Далеко не уходи, – проворчал он. – Предупреждаю, бегаю я быстро. Если вздумаешь меня обмануть и попытаешься сбежать – сильно об этом пожалеешь. Я тебя поймаю и накажу. Только в этот раз одной оплеухой не отделаешься. Короче, советую меня не злить.
Я молча кивнула, даже не пытаясь возражать. Если бы он только мог понять, насколько может быть нелепой идея о побеге в моей ситуации. Бежать... Куда? Есть ли в этом мире такое место, где меня ждут? Где смогут приютить, защитить и помочь мне вернуть сына? Были ли у Энфиселлы верные друзья? Или хотя бы такие знакомые, которым можно доверять? Если и были, то мне их не найти: я в теле Энфиселлы, но, увы, не в её воспоминаниях...
У меня было достаточно времени, чтобы поразмыслить на этот счёт. И первый порыв, когда я подумала о бегстве, выйдя из своих покоев, теперь казался мне поспешным и легкомысленным. Конечно, неприятно чувствовать себя жертвой чьих-то интриг, обречённой на забвение и медленную смерть. И больше всего на свете хочется вырваться из этой ужасной ситуации, чтобы восстановить справедливость и вернуть себе своё. Но намного неприятнее ощущать своё бессилие и безысходность.
Не отходя от повозки, я потянулась, чтобы хотя бы немного размять затёкшее тело. Огляделась вокруг.
Мы остановились посредине дороги, по обеим сторонам которой тянулся густой тёмный лес. С первого взгляда деревья можно было принять за ели: своды их тёмно-зелёных ажурных крон закрывали небо, устремляясь к нему верхушками, как корабельные мачты в открытом море.
Обманчивое впечатление.
На самом деле, деревья, скорее всего, принадлежали к тому же виду, что и араукария из моего мира. У них были такие же жёсткие ветки, покрытые колючими листьями, и толстая, бороздчатая кора. Верхушки некоторых деревьев венчали, подобно боярской горлатной шапке, конусообразные наросты пурпурного цвета.
- Ты давай... пошустрей там, – буркнул Перевозчик, когда я направилась к лесной опушке.
Суровые колонны, позволив мне войти, тут же обступили меня; зелёные мясистые зазубренные ветви густым шатром сплелись над головой. Сюда не проникали солнечные лучи; здесь было сумрачно и сыро, как в колодце. На каждом шагу попадались камни, покрытые влажной рыжей плесенью, похожей на ржавчину. Тёмный лес пугал таинственными шорохами, зато совсем не было слышно птичьего щебета. Что за лес такой? Ни птичек, ни зверушек...
Мне казалось, что я вдруг попала в такую глушь, что даже стало страшно – как отсюда выбраться?
Сделав то, для чего сюда забралась, я быстро, насколько мне позволяла арестантская обувь, пошла обратно, подгоняемая смутным страхом.
