Такая смешная любовь - страница 2

Сепиде шумно выдыхает, раздув щеки:

– Чарли, ты правда не понимаешь, из-за чего сыр-бор?

– Нет! – честно вскрикиваю я.

Тогда она поджимает губы и берется за телефон. Поковырявшись в нем пару секунд, передает мне.

– Узнаешь?

Стоит увидеть фото на экране, и сердце уходит в пятки.

– Д-да…

– Ну, кто это?

Я возвращаю ей телефон.

– Я час назад попытался вручить ему флаер. Но ты, это, смотри…

– А что ты говорил? – обрывает меня Сепиде. – Когда совал ему в руки флаер?

– То же, что и всем остальным! «Здрасте, сэр, не желаете ли посетить галерею искусств Баркли? Если предъявите этот флаер на входе, получите скидку на билет десять процентов!»

– А он тебе что? – прищурившись, интересуется Сепиде.

– Уставился так, будто я не флаер ему сую, а дохлую крысу. Сказал, типа, скидка ему «определенно не пригодится».

Она кивает:

– А дальше?

Я запускаю пальцы в волосы. Знаю, к чему она клонит. Я в том типе с первого взгляда распознал неадеквата: он напомнил мне мистера Бёрнса[7] из «Симпсонов», более вредную его версию. Моя глупая шутка точно ему не зашла, но я бы никогда и ни за что не подумал, что он доберется до моего непосредственного начальника и обо всем настучит. Да кому это надо?!

Сепиде смотрит на меня по-кошачьи, неотрывно, и я решаю выложить правду. Ясно же, что она и так все знает, поэтому лучше признать свою ошибку и извиниться.

– Сепиде, послушай, мне очень жаль. Я же просто шутил! – говорю. – Откуда мне было знать, что этот тип сюда заявится. Видела бы ты, как он смотрел на меня – будто на мусор. Ему все до свечки было. Он двинул дальше, и я бросил вслед что-то вроде: «Ладно, не парьтесь, денек слишком славный, чтобы тратить его на выставки». Как-то так.

Сепиде ощетинивается:

– А мне кажется, что дословно ты произнес следующее: «Ты не многое пропускаешь, приятель: там все равно только куча старого хлама».

Господи… Он еще и процитировал меня слово в слово.

Лицо у Сепиде – каменная маска, и я решаю пустить в ход обаяние. Взъерошиваю волосы, изображаю наглую улыбку и сую руки в брюки – ни дать ни взять нашкодивший школяр. Это мой проверенный способ выкрутиться из любой передряги, который не подводил с самой школы.

– Э-э, Сепиде, прости, пожалуйста, – говорю, для верности снова взъерошивая волосы. – Умоляю… я эту работу очень люблю. И хорошо ее делаю! Сама же знаешь. Нельзя меня выгонять за паршивую шутку в адрес какого-то случайного чела.

– «Случайного чела», говоришь? – медленно повторяет Сепиде, ущипнув себя за переносицу. Потом снимает очки в черной оправе и, протерев стекла о рукав джемпера, надевает обратно. – Чарли, знаешь, в честь кого галерея Баркли так названа?

Вопрос с подвохом?

– В честь владельца, сэра Майкла Баркли, – пожав плечами, говорю я.

– Верно. Сэра Майкла Баркли, миллиардера, предпринимателя и медиамагната. А ты знаешь, как он выглядит, Чарли?

– Нет. – Я, вот честно, не понимаю, к чему она ведет.

Сепиде снова показывает мне экран телефона – а там по-прежнему фото ухудшенной версии мистера Бёрнса.

– Вот как выглядит сэр Майкл Баркли. Потому что это и есть сэр Майкл Баркли.

Ох ты ж…

– Черт, – морщусь я. – Вот… я попал.

– Говоря коротко, да, – соглашается Сепиде. – Ты лично сообщил тому, кто платит тебе зарплату, что он вбухал миллионы фунтов в, – она пальцами показывает кавычки, – «кучу старого хлама».

Меня начинает разбирать хохот, но я маскирую его под кашель.

Сепиде, однако, не улыбается. Тревожный звоночек, ведь Сепиде из тех, кого называют «клевый босс», она всего на пару лет старше меня. Однажды мне удалось подслушать, как она в разговоре с менеджером сувенирной лавки глумится над одной претенциозной работой.