Прибежала сестра. Поцеловала щёки, руки сестры, затормошила её, повторяя:
– Оксанка! Ты смелая! Ты умница!
Информация уже, видимо, в толпу за забором распространилась, и в голосе Любки было столько гордости, как будто это она, а не старшая сестра успокоила распоясавшегося дебошира.
Оксана улыбнулась, смущённо опустила голову:
– Ничего я такого не сделала... – И вскочила с подоконника, услышав:
– Ничего такого! Только голову сдуру под пьяную пулю подставила!
Капитан Савельев стоял широко, как на палубе расставив ноги, засунув руки в карманы. Он всегда принимает такую позицию, распекая её, а она, придавленная тем, что называла про себя «недоразумение на пароходе», огрызалась в ответ на его колкости, боясь поднять голову, посмотреть в нахальные серые глаза.
Но только не сегодня!
Нервное напряжение ещё отдавалось дрожью во всём теле, билось неспокойной жилочкой в правом виске, и Оксана вскинула голову, после чего, не стесняясь Любки, Антонины и её детей, вернувшихся участкового и оперуполномоченных, с нажимом сказала:
– А вы, от большого ума, стрельбу устроили! О том, что Червнев может случайно кого-нибудь в толпе у забора подстрелить, не подумали! – впервые увидела, как Савельев смутился, и, закрепляя свои позиции, приказала: – Завтра с утра вместе с Николаем найдите друзей-собутыльников Герасима. Будем их за подстрекательство к убийству привлекать!
Он с показным превосходством более опытного работника сообщил:
– Под эту статью в Уголовном кодексе чёткий комментарий есть. Привлечение за пьяные сплетни в эту категорию не укладывается!
Заслушав, она тут же разъяснила:
– А я завтра сдуру голову под прокурорский гнев подставлю. Что-нибудь с Ильёй Алексеевичем придумаем...
Утром Савельев как-то очень интеллигентно произнёс:
– Уделите мне, пожалуйста, несколько минут. Хочу о вчерашнем происшествии поговорить.
Оксана на правах победителя сделала широкий жест:
– Прошу! – И он вошёл в её маленький кабинет, плотно прикрыл дверь:
– Я вчера был неправ!
Она пояснила:
– Пуля в забор попала, а если бы не в забор?
Отчего он опустил голову:
– Младшая сестричка... Я её с детства защищать привык. Герку с ружьём увидел – просто голову потерял!
– Но вы же могли его убить!
– Кого? Геру? – дёрнул он головой, когда, недоумевая, поднял глаза. – Мы с ним вместе выросли, дружили, за одной партой в школе сидели... Я вверх стрелял!
Она в ответ бросила:
– А он стрелял в вас! – Не сказала – подумала, что мог бы ранить, убить, но голос предательски зазвенел от ужаса...
Савельев подошёл совсем близко, взял Оксану за подбородок, заставил поднять лицо, долго смотрел ей в глаза, и ей вдруг показалось, что он сейчас спросит что-то очень важное, но он отпустил, прошёлся по маленькому кабинету.
– Если бы Герка в кого-нибудь из толпы попал, то годом-двумя бы не отделался! Тоня вам так благодарна... – продолжил он, потом немного помолчал и добавил: – И я тоже...
Признали! Начальником признали! Это только для солидности «скоро тридцать», а фактически – двадцать девять через два месяца исполнится... и уже начальник... Начальник уголовного розыска!
После «укрощения строптивого Герасима» на неё не только Любка и Танька, Витя и Коля как на героиню любимого сериала смотрят, о проделанной работе докладывают, но и коллеги из других отделов за руку здороваются, советуются, анекдоты рассказывают. И начальство к её мнению прислушивается, и прокурор Илья Андреевич всегда помочь, поддержать готов.
