Леголас шагнул на поляну, с лёгкостью обнажив свой собственный тонкий эльфийский клинок. Его движения были грациозными и уверенными, словно он просто продолжал своё ежедневное занятие, не придавая ему никакого напряжения. Он жестом пригласил Кая на импровизированный поединок.
– Сначала покажи, как ты держишь меч, – мягко сказал он, но в его голосе чувствовалась твёрдость.
Кай старался повторить движения, но даже ему самому было понятно, что он выглядит неуклюже рядом с Леголасом. Первый удар, который эльф блокировал с легкостью, заставил его отступить на шаг. Леголас лишь слегка усмехнулся и продолжил мягко подталкивать его к новым попыткам, демонстрируя разные приёмы и обучая, как правильно держать баланс.
Каждый его шаг казался тяжёлым и порывистым, тогда как Леголас двигался с легкостью, словно танцуя. Удары эльфа были точными и плавными, каждый жест идеально сбалансированным. В отличие от поединка с Боромиром, который давил на него своей силой и агрессивной манерой боя, Леголас работал мягко, терпеливо, как учитель с неопытным учеником. Эльф не стремился подавить его, напротив, каждое движение словно помогало Каю осознать свои ошибки и найти собственный ритм.
Кай, хотя и запинался и порой едва не терял равновесие, не сдавался. Он вновь и вновь повторял удары, искал баланс, и это напоминало ему, как хрупок он по сравнению с другими воинами Братства. Но именно это чувство не давало ему опустить меч. Он знал, что пока выглядит нелепо, но понимал, что эта тренировка важнее, чем любая другая схватка.
Члены Братства наблюдали за ними с любопытством и лёгким скепсисом. Мерри и Пиппин время от времени переглядывались, их глаза светились азартом, и, казалось, они едва удерживались от того, чтобы выкрикнуть слова поддержки своему новому другу. Арагорн сдержанно наблюдал, его взгляд был сосредоточенным – он оценивал Кая, словно решая, есть ли у него потенциал. Гимли, прищурившись, что-то бурчал под нос, явно не разделяя энтузиазма.
Боромир хмыкнул, глядя на тренировку с явным презрением.
– Самоубийство… – пробормотал он, скрестив руки на груди. В его голосе слышалось пренебрежение. Он повернулся к Арагорну и добавил: – Мы все были когда-то юнцами, но… Сколько ему? Шестнадцать? Меньше? Голос у него всё ещё как у девчонки.
На эти слова Гэндальф, который стоял в стороне, тихо улыбнулся, пряча усмешку в бороде. Его проницательный взгляд скользнул по Каю, и в его глазах вспыхнул отблеск знания. Он давно понял «секрет» юного странника. Внимание старого мага, привычного к тонкостям человеческого поведения, было слишком острым, чтобы упустить такие детали.
С первых дней пути он заметил, как Кай иногда украдкой поправлял свой плащ или небрежно прятал лицо под капюшоном, когда кто-то случайно смотрел на него слишком долго. Его руки – слишком тонкие и хрупкие для юного воина, его черты лица – слишком мягкие и плавные. Гэндальф уловил ещё кое-что – манера речи, то, как Кай интуитивно избегал грубых слов и насмешек, и даже этот высокий голос, который не соответствовал мальчишескому пылу.
Но Гэндальф не собирался раскрывать тайну Кая. Он видел в её поступках силу и настойчивость, которые могли бы раскрыться в нужный момент. Он также понимал, что этот странный, упрямый выбор идти с ними может быть не просто глупой юношеской дерзостью, но попыткой доказать себе и миру что-то гораздо большее. Пока что тайна была надёжно укрыта, и Гэндальф, обдумывая всё это, только удовлетворённо кивнул.
