В 1904 году началась первая Русско-японская война, первая война в годы царствования Николая II.
Почему вдруг? Кому она была нужна? Заинтересована ли была в ней империя?
Знаменитый министр граф Витте пробовал было ответить на эти вопросы, но так и не ответил, хотя знал многие тайны двора. Наверное, не все вещи еще можно было называть своими именами.
Постараемся назвать их мы.
Витте не скрывал, что был против войны. На этой же позиции стояла и вдовствующая императрица, следовавшая советам мужа: все спорные вопросы решать мирным путем, войны во что бы то ни стало избегать.
Но на молодого государя давила другая сторона, она требовала решительных действий, утверждала, что такая маленькая Япония не смеет сопротивляться экспансии России в Маньчжурию. Николай как будто бы согласился на предложения матери и графа и сказал Витте:
– Подготовьте ваш доклад.
Витте доклад подготовил.
Первое, что предлагал министр, – провести переговоры с Японией. На переговорах он намеревался утрясти спорные вопросы и избежать военных столкновений.
Доклад бесследно исчез в архиве. Не мог же он сам по себе исчезнуть – кто-то его похоронил. При дворе были силы, мечтающие поставить маленькую Японию на место – сиди, мол, тихо!
Заранее обработали государя – с Японией справимся быстро, армия у нас там большая, флот надежный. Пока большая Россия играла мускулами, маленькая Япония решила нанести неожиданный удар, и в первую очередь по русскому флоту.
26 января, вернувшись после театра в хорошем расположении духа, Николай II получил от Е.И. Алексеева, адмирала, генерал-адъютанта, наместника на Дальнем Востоке, телеграмму: ночью без какого-либо предупреждения японцы произвели атаку на наши стоящие на рейде корабли, причинив им большой урон.
Николай II возмутился. В своем дневнике, который вел всю жизнь, царь написал: «Это без объявления войны?! Да будет Бог нам в помощь!»
На другой день он сделал уже спокойную запись: «Утром пришла телеграмма о бомбардировке Порт-Артура. Всюду проявления единодушного подъема духа». Он был уверен, что японцы воевать не умеют, что сил у них не хватит. А уверенность шла от споров русских генералов, которые рассуждали: сколько японских солдат нужно на одного русского – два или три?
Потом уверенность пропала, подкрались сомнения. Русская армия и флот терпели поражения.
Журналиста, собеседника генерала Курлова, имевшего при дворе хорошие связи, интересовало:
– Кто именно хотел воевать с Японией и почему?
Курлов ответа не знал.
А ведь в ответе на этот вопрос и кроется разгадка: кто же при царском дворе был заинтересован в падении молодого императора? Не просто ведь толкали его на войну, не просто хотели увидеть его поражение? Может, ответив на этот вопрос, мы смогли бы подобраться и к другому ответу: кому было выгодно привезти в столицу на должность министра внутренних дел нашего героя? Этим людям или их противникам понадобилась твердая рука Столыпина и его честность?
Впрочем, вначале постараемся все же ответить на главный вопрос: кто жаждал войны с Японией?
Воевать всегда хотят те, кто получает от войны барыши. Открыто, как правило, они об этом не говорят – их не поймут. Потому говорят они всегда об интересах Отечества и родного народа, не раскрывая своих истинных замыслов.
В пору ходынской катастрофы в Москве был подписан договор с Японией, который русское правительство посчитало весьма удачным. По этому договору Россия и Япония разделили между собой влияние на Корею, причем, как отмечал граф Витте позже, доминирующее влияние было на стороне России. Казалось, страсти улеглись, надо бы мирно сосуществовать и делать свое дело. Но…
