Эти слова заставили нескольких человек в зале задуматься. Иван Петрович видел, как некоторые лица становятся менее враждебными, более сомневающимися.
– Кроме того, – продолжил он, пользуясь моментом, – я предлагаю вам подумать о том, кому может быть выгодна эта ситуация. Кто получает пользу от хаоса в нашем СНТ? Кто может использовать наши проблемы в своих интересах?
Он не смотрел на Степанова, но чувствовал, как олигарх напрягся в своем углу. Иван Петрович понимал, что идет по тонкому льду, но ему нечего было терять.
– Товарищ Кравцов, – вмешалась Галина Николаевна, – вы хотите сказать, что кто-то из присутствующих здесь может быть заинтересован в наших бедах?
– Я хочу сказать, что мы должны рассматривать все возможные версии, – ответил Иван Петрович. – А не хвататься за первого попавшегося подозреваемого только потому, что это удобно.
Степанов снова отошел от стены и сделал несколько шагов к центру зала. Его движения были неторопливыми, но в них чувствовалась скрытая угроза.
– Иван Петрович, – сказал он мягко, – я понимаю, что вы расстроены. Любой человек на вашем месте чувствовал бы себя несправедливо обвиненным. Но давайте не будем искать козлов отпущения среди тех, кто искренне хочет помочь.
– Я не ищу козлов отпущения, – ответил Иван Петрович. – Я ищу правду. И я найду ее, даже если для этого придется перевернуть все камни в нашем СНТ.
Эти слова прозвучали как вызов. Иван Петрович сам удивился своей решимости – еще утром он был сломленным человеком, который просто хотел покоя. А теперь в нем просыпалось что-то, что дремало все эти два года. Злость. Упрямство. Желание бороться.
Смерть Алеши сделала его пассивным, превратила в человека, который плывет по течению и не пытается изменить свою судьбу. Но сейчас, когда его загнали в угол, когда попытались превратить в козла отпущения, в нем проснулся тот Иван Петрович, который когда-то не боялся задавать неудобные вопросы и добиваться справедливости.
– Очень хорошо, – сказал Степанов с легкой улыбкой. – Я восхищаюсь вашей решимостью. Но помните – экспертиза покажет правду объективно и беспристрастно. И если вы действительно невиновны, у вас нет причин для беспокойства.
– У меня нет причин для беспокойства в любом случае, – ответил Иван Петрович. – Потому что я не совершал никакого преступления.
Он закрыл блокнот и направился к выходу. На полпути к двери он остановился и обернулся к залу.
– Знаете, что меня больше всего расстраивает? – сказал он. – Не обвинения и не подозрения. А то, что вы так легко поверили в мою вину. Мы соседи уже несколько лет. Я помогал многим из вас – чинил краны, объяснял налоговые вопросы, сидел с детьми, когда родители уезжали. И теперь, при первой же возможности, вы готовы обвинить меня в том, на что я никогда не был способен.
Зал молчал. Некоторые люди опустили глаза, не выдерживая его взгляда.
– Но ничего, – продолжил Иван Петрович. – Я найду настоящего виновного. И тогда вы поймете, как легко потерять доверие и как трудно его вернуть.
Он вышел из клуба, не оборачиваясь. Вечерний воздух показался ему удивительно свежим после духоты переполненного помещения. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая небо в розовато-золотистые тона. Где-то вдали пел соловей, а из соседнего участка доносился запах шашлыка.
Обычно эти простые дачные радости успокаивали его, напоминали о том, что жизнь продолжается несмотря ни на что. Но сейчас Иван Петрович их почти не замечал. В его голове крутились события последнего часа, анализировались слова и реакции людей.
