«Что же теперь делать? Как это все убрать?» – спросила она, и в ее голосе он услышал не только отчаяние, но и доверие. Она обращалась к нему как к человеку, который может решить проблему, и это одновременно льстило ему и пугало.
«Сначала нужно перекрыть все источники поступления воды в СНТ, найти причину загрязнения и вызвать специалистов,» – ответил он, стараясь сосредоточиться на практических вопросах. «А пока что постарайтесь не спускаться сюда без необходимости – эти испарения могут быть ядовитыми.»
Они поднялись наверх, и Иван Петрович почувствовал облегчение, оказавшись на свежем воздухе. Но его внутреннее смятение только усилилось. Рядом с ним стояла женщина, которая нуждалась в его помощи, смотрела на него с благодарностью и доверием, а он чувствовал себя раздираемым между долгом помочь, неуместным желанием и виной за это желание.
«Иван Петрович, что вы думаете – это серьезно? Это надолго?» – спросила Зинаида, и он заметил, что она стоит ближе к нему, чем обычно. Ее глаза были полны беспокойства, но в них читалось и что-то еще – то самое особое внимание, которое он иногда замечал и которое заставляло его сердце биться быстрее.
«Боюсь, что да,» – честно ответил он. «Такое масштабное загрязнение не устраняется за один день. Нужно будет полностью промывать систему, менять фильтры, возможно, даже часть труб…»
Зинаида вздохнула и провела рукой по волосам, и этот жест показался ему таким женственным и трогательным, что он поспешно отвернулся, делая вид, что изучает свои записи в блокноте.
Их разговор прервал звук сирены «скорой помощи», пронзительно разрезавший утреннюю тишину СНТ. Иван Петрович и Зинаида одновременно повернули головы в сторону центральной дороги, где между деревьев мелькнули красно-белые машины экстренных служб.
«Господи, что еще случилось?» – прошептала Зинаида, хватая его за руку. Ее пальцы были холодными и дрожали от волнения.
Не отпуская ее руки, Иван Петрович быстро зашагал в сторону места, где собиралась толпа соседей. Сердце его бешено колотилось не только от физического контакта с Зинаидой, но и от предчувствия новой беды. По опыту работы с кризисными ситуациями он знал, что катастрофы редко приходят поодиночке.
У центрального водозаборного пункта СНТ, возле старой бетонной колонки, стояла группа перепуганных соседей. В центре внимания оказалась Анна Петровна Кузнецова, пожилая женщина, которая держала на руках своего внука Мишу, семилетнего мальчишку с бледным лицом и остекленевшими глазами. Рядом с ними металась мать ребенка, молодая женщина по имени Ольга.
«Он выпил из колонки! Я не углядела, а он побежал попить воды после игры в футбол!» – кричала Ольга, размахивая руками. «А потом его начало тошнить, он жалуется на боль в животе!»
Фельдшер «скорой», полная женщина средних лет в белом халате, быстро осматривала мальчика, проверяя пульс и заглядывая ему в рот. Ее лицо было серьезным и сосредоточенным.
«Сколько он выпил?» – спросила медик, готовя капельницу.
«Не знаю… может, полстакана, может, больше. Он так быстро напился и убежал играть…» – Ольга плакала, судорожно сжимая руки.
Иван Петрович почувствовал, как внутри у него все холодеет. Ребенок отравился той же гадостью, которая погубила его растения и затопила подвал Зинаиды. Но если для растений это означало смерть, а для подвала – неприятности с уборкой, то для ребенка последствия могли быть непредсказуемыми.
