– Отец, вы опять ходили в таверну, а я ведь просила вас поберечься, – попеняла Дениз собственному отцу, накалывая на вилку кусочек сочного мяса.
Тот возразил:
– Ты просила не пить не кипяченой воды, так я пил только виски.
– В вашем-то возрасте злоупотреблять алкоголем?
– Мне всего лишь восемьдесят четыре. Имею право пить что хочу! При этом ничуть не злоупотребляя...
Дружески перебраниваясь, они доели обед, сговорившись в процессе сразу после него посетить почтовое отделение, а по пути заглянуть в полицейскую часть. Дениз никак не давала покоя спасенная от вампира девчушка: отпустить ее просто так совесть не позволяла. Следовало узнать, кто заботится о ней в этом городе...
Вот только уполномоченный комиссар охолонул их в тот же момент, как услышал о просьбе найти семью их юной спутницы:
– Не обессудьте, добрые господа, но у меня и без всяких там беспризорников забот полон рот. Полагаете, мне больше нечем заняться, как выискивать, может быть, несуществующих родственников какой-то там замарашки? Кроме того, что в Блюмфонтейне военное положение, так еще эта чертова эпидемия не дает продыху. Люди мрут, словно мухи! А нам следи за порядком. Нет уж, вы как-нибудь сами... – Но тут же заключил примирительно: – У входа в парк Гамильтона постоянно толпятся малолетние беспризорники. Можете там расспросить, если надо!
Поблагодарив комиссара, Адам с Дениз первым делом отправились в почтовое отделение и телеграфировали в лондонский «Скотленд-ярд»: «Инспектору Макнейтену. Какова ситуация в Лондоне? Так ли все плохо, как говорят? Гилфорды». Послание вышло кратким, сухим, но Дениз очень надеялась, что Мелвилл Макнейтен поймет все, что скрыто за ним. В том числе ее дружескую симпатию...
Хмурый Адам, он все еще ревновал ее к старому другу, молча шел рядом, пока они направлялись к парку Гамильтона. Чтобы хоть как-то успокоить его, Дениз ласково прижималась к нему, держась за согнутый локоть... Их юная спутница шагала чуть позади, стреляя глазами по сторонам.
Беспризорники, стайкой взметнувшиеся с земли при их приближении, получив немного монет, заверили, впрочем, что впервые видят их спутницу, а потому никакой информации дать не смогли.
– Что же нам делать с ней? – спросила Дениз на обратном пути. – Нам в любом случае придется уехать, но я не могу бросить ребенка одного в городе, в котором разгуливает голодный вампир и правит бал эпидемия страшной болезни.
– Как ты заметила, таких детей здесь немало, – отозвался Адам. – Помочь всем невозможно.
– Я понимаю, что всем не поможешь, но за эту девчушку я ощущаю ответственность, – вздохнула Дениз. – Неужели мы спасли ее, чтобы бросить?
Этой ночью девочку положили в спальне для слуг, а утром, едва рассвело, Дениз с Адамом вернулись в военный госпиталь, оставив ее на попечение месье де Бланкара и Джозефа. Им предстояло выпросить разрешение на возвращение в Англию... Адам собирался сказать, что желает свидеться с матерью, находившейся на одре болезни. Оставалось надеяться, что в нынешних непростых обстоятельствах Боранже все же позволит им уехать из Блюмфонтейна, а не принудит работать и дальше, невзирая на их устремления.
– Гилфорды, слава Богу! – воскликнул один их помощников доктора Боранже. – Мы как раз собираемся оперировать, но все медсестры заняты пациентами. Мэм, надевайте передник, доктор вас ждет! – сказал он Дениз, и та, переглянувшись с супругом, пошла готовиться к операции.
