Чем ближе к центру площади мы подплывали, тем более сохранные статуи нам попадались. В какой-то момент я уже начала различать их черты. У некоторых остались нетронутыми руки и ноги.
— Шесть пальцев, — пробормотал Виктор, глядя на кисть одной из статуй.
Я всмотрелась внимательнее и поняла, что он абсолютно прав. Кроме того, скоро стали более понятны размеры бывших обитателей Тесеи.
— Если эти статуи сделаны в масштабе один к одному, то их рост должен быть… метра четыре, не меньше! — выдохнула я.
— Да, пожалуй, — кивнул Виктор. — Они очень похожи на нас. Гуманоиды. Есть руки и ноги. Схожее строение тел. Отличия, конечно, есть, но я ожидал увидеть нечто больше…
— Уж лучше так, чем встретить каких-нибудь разумных червей или медуз, — буркнул пилот батискафа. — Здесь мозг не так сильно сопротивляется тому, что видит.
— Да… Это-то меня как раз и настораживает.
Я хотела спросить о чём это он говорит, но тут батискаф достиг центра площади. Здесь статуи уже не располагалось в некоем хаотичном порядке, а были составлены полукругом.
— Так, это уже что-то интересное! — воскликнул пилот и, не задумываясь, послал батискаф вперёд.
Я невольно прильнула к ближайшему монитору, порой забывая дышать. Прожектор вскоре выхватил из темноты большую трещину в земле. Шириной она была метра три-четыре и уходила на неизвестную глубину. На первый взгляд могло показаться, что она появилась здесь уже после затопления города, однако расположение статуй, которые как бы огораживали собой трещину, говорило об обратном…
— В эту трещину нам точно лезть нельзя! — заранее предупредил всех Виктор.
— А мы и не собираемся. Для этого есть беспилотники. Но вот подняться и зависнуть над трещиной мы вполне можем. Сделаем несколько снимков и будем подниматься.
— Первая здравая мысль за сегодня…
У меня почти получилось расслабиться и поверить в то, что сегодняшний день может закончиться хорошо. На пару секунд я прикрыла глаза и позволила себе выдохнуть. Ещё одна меленькая тайна, и мы вернёмся на «Рассвет».
— Ничего себе! — выдохнул пилот, когда мы зависли над трещиной.
Чёрная бездна уходила куда-то вниз на многие десятки, а то и сотни метров. Я сама не поняла, из-за чего у меня вдруг начало сильно биться сердце. Я попыталась вдохнуть в лёгкие воздух, но не вышло…
Виктор рядом со мной закашлялся, и тут всё началось… Приборы вдруг стали барахлить. Экраны замерцали, загорелось сразу несколько аварийных огней, сообщающих об опасности.
— Какого?.. — начал было один из учёных, но тут всё окончательно вышло из-под контроля.
Послышался какой-то сдавленный гул, батискаф содрогнулся и тут вся электроника разом отключилась. Я негромко вскрикнула, Виктор коротко выругался.
Что-либо разглядеть в абсолютном мраке было попросту невозможно. Кто-то суетился, пыхтел и раскачивал батискаф.
— Всем успокоиться! — рявкнул Виктор. — Никому не двигаться!
Я вжалась в своё сиденье, мысленно обещая самой себе, что если мне удастся вернуться живой на станцию, то я никогда больше её не покину.
Что-то негромко щёлкнуло, и зажжётся слабый свет ручного фонарика.
— Никому не паниковать! Сейчас мы попытаемся «вернуть к жизни» эту консервную банку. В крайнем случае, на станции скоро нас хватятся и тогда пошлют по нашим координатам беспилотники. Они вытащат нас отсюда.
— А если и они отключатся?! — дрожащим голосом спросил один из учёных. — Надолго нам воздуха не хватит! Кроме того, если откажут поддерживающие глубину винты…
