Но ситуация изменилась. Сегодня я могу быть честной с Пэм. Ну почти.
Несмотря на ветреный весенний день, в маленьком офисе Пэм температура около ста градусов. Пол года у нее в кабинете сауна, а другую половину года мороз. Между ними нет никакого промежутка. У нее открыто маленькое окно, и вентилятор раздувает десятки бумаг вокруг ее стола. Ей приходится держать их руками, чтобы они не улетели.
"Милли." Она улыбается мне, когда я вхожу. Она хороший человек и кажется, что искренне хочет мне помочь, из-за чего мне стало еще хуже из-за того, как я ей солгала. «Рада тебя видеть! Как дела?"
Я устраиваюсь на одном из деревянных стульев перед ее столом. "Здорово!" Это немного ложь. Но все идет хорошо. Достаточно хорошо. «Нечего сообщать».
Пэм роется в бумагах на своем столе. «Я получила ваше сообщение о смене адреса. Вы работаете домработницей в семье на Лонг-Айленде?
"Это верно."
– Тебе не понравилась работа у Чарли?
Я закусываю губу. "Не совсем."
Это одна из вещей, о которых я ей солгала. Сказала ей, что уволилась с работы в «Чарли». Когда реальность такова, что меня уволили. Но это было совершенно несправедливо.
По крайней мере, мне повезло, что меня тихо уволили и не привлекли полицию. Это была часть сделки – я пойду тихо, и они не будут привлекать копов. У меня не было особого выбора. Если бы они обратились в полицию по поводу случившегося, я бы сразу же оказалась в тюрьме.
Поэтому я не сказала Пэм, что меня уволили, потому что если бы я это сделала, она бы позвонила им и узнала, почему. А потом, когда я потеряла квартиру, я тоже не могла ей об этом сказать.
Но сейчас все в порядке. У меня есть новая работа и жилье. Мне не грозит опасность снова оказаться взаперти. На моей последней встрече с Пэм я сидела на краю стула, но на этот раз чувствую себя хорошо.
«Я горжусь тобой, Милли», – говорит Пэм. «Иногда людям трудно приспособиться, находясь в заключении с подросткового возраста, но вы отлично справились».
"Спасибо." Нет, ей точно не нужно знать о том месяце, когда я жила в своей машине.
«Ну и как новая работа?» она спрашивает. «Как они к тебе относятся?»
– Эм… – я потираю колени. «Все в порядке. Женщина, на которую я работаю, немного… эксцентричная. Но я просто убираюсь. Это не имеет большого значения».
Другое дело, что это небольшая ложь. Я не хочу говорить ей, что Нина Винчестер доставляет мне все больше дискомфорта. Я поискала в Интернете, есть ли у нее самой какие-либо записи. Ничего не всплыло, но за фактическую проверку биографических данных я не платила. В любом случае, Нина достаточно богата, чтобы держать нос в чистоте.
«Ну, это здорово», – говорит Пэм. – А как твоя светская жизнь?
Технически это не та тема, о которой должен спрашивать офицер по условно-досрочному освобождению, но мы с Пэм подружились, так что я не возражаю против этого вопроса. «Не существует».
Она запрокидывает голову и смеется так, что я вижу блестящую пломбу в задней части ее рта. «Я пойму, если ты еще не чувствуешь себя готовой к свиданию. Но тебе следует попытаться завести друзей, Милли.
– Да, – говорю я, хотя и не это имела в виду.
«И когда вы начнете встречаться, – говорит она, – не соглашайтесь ни на кого. Не встречайся с придурком только потому, что ты бывшая заключенная. Ты заслуживаешь того, кто будет относиться к тебе правильно».
"М-м-м…"
На мгновение позволяю себе задуматься о возможности встречаться с мужчиной в будущем. Я закрываю глаза, пытаясь представить, как он мог бы выглядеть. Непроизвольно в моей голове возникает образ Эндрю Винчестера с его непринужденным обаянием и красивой улыбкой.
