Вчера примерялся к кондукторской стойке, на цыпочки даже привстал.
«Ах, дядя кондуктор, взгляните получше, ведь я для билета не мал!»
От смеха трясется фуражка на дяде, и даже смеется трамвай.
Он словно вприпрыжку по рельсам несется — кричит будто он ай-я-яй!
Ах, стать бы скорее метрового роста, и честно билет покупать.
А, может быть, боты на толстой подошве сумеет у брата достать.
— Вот же Пушкин, вот же сукин сын…
Нет, я не Пушкин, я другой… Другая… Такая-сякая… Мне бы тоже дорасти до взрослой женщины, которая не станет делать из мухи слона. А кто же этот Глеб, если не муха? Только я варенье, а не то, на что можно изойти, придумывая никому не нужные оправдания вечернего свидания, которое… Определенно состоится.
— Сима, с папой все в порядке? — спросила меня не только Настюха, но даже Раиса Марковна, с которой мы как бы пока не успели стать на короткой ноге.
Нога у меня правда уменьшилась — на целый каблук. В помещении мы снимали уличную обувь, и под столом у меня стояли лодочки. А отбивала я такт босой ногой. Наверное, так громко, что коллегини решили, что тактично не замечать моего состояния будет выглядеть куда большим свинством, чем спросить прямо: что, блин, с тобой происходит?! Наверное, из всего нашего разнесчастного коллектива для нового его члена я выглядела сейчас самой-самой. Как же не спросить, когда можно дать советы с высоты своего жизненного опыта! А вдруг у девочки решаемые проблемы, а я тут молчу! Я — Раиса Марковна.
Но я — Сима Васильева — тоже не сомневалась, что проблема на лицо. На мое напряженное и со съеденной за двумя чаепитиями помадой. А разве это не так? Проблема существует и ее надо как-то решить, потому что нерешенные проблемы превращаются ровно в полночь в наваждения, толкающие на написание рифмованных мемуаров. Только проблема на сегоднявший день не с папой. Папа подождет, и там проблема точно нерешаемая. А тут, в пятнадцати минутах от моей работы, Глеб продолжил свою тактику молчания. Даже в семь пятнадцать, наверное, не позвонит, чтобы спросить, почему я передумала приходить к нему в гости? А я передумала?
Передумала я пока только переобуться в полусапожки. Ещё решит, что меня задело его замечание про сапоги старшей сестры. А меня оно задело. Прямо выбесило! И помаду дурацкую отметил, и качающуюся на шпильках походку. И спрашивается — зачем я сдалась тебе такая на то самое место? Что-то тут нечисто даже с самыми нечистыми помыслами в отношении меня. Интересно разобраться? Ещё бы! Может, я мисс Марпл в молодости! Зачем я ему понадобилась? Конечно, не только для того, чтобы совершить моральное преступление против священного союза брака…
Может, я, конечно, зря мучаюсь — черный квадрат иногда просто черный квадрат. Погашеное окно, в котором никто не зажигает для меня свет. Все предельно просто: Глеб не дурак, увидел, какая я вся из себя возвышенная барышня и пустил в ход свое неплохое чувство юмора, которое, правда, безобидным было только по телефону. Наврал с три короба и ждет, купится ли дурочка на ложь про две семьи или все же ум у нее не совсем куриный?
С другой стороны, это всегда сугубо личное решение принимающей стороны — обижаться на подколы или пропускать обидные слова мимо ушей и продолжать счастливо улыбаться любым жизненным обстоятельствам. На обиженных, как говорится, воду возят — или чайник гоняют без конца заполнять. Ну да… В Стране Советов советы раздаются исключительно за чашкой чая, особенно непрошенные — проверено на собственном отце.
