– Че непонятно-то? Ладно, не важно. Да, этой терминологии, в зависимости от проекта, вас будут учить, нас, по крайней мере, учили.
– Здорово, я люблю когда компания учит сотрудников. Солдат сидит, служба идет.
– Че служил что ли?
– Ну да, ДМБ 2012.
– Оо, где служил?
– Да в пехоте там…
– Понятно.
– Рядовой?
– Да.
– Ну… Чистые погоны, чистая совесть, получается.
– Получается, что так.
Мимо проходила какая-то телка и зарулила к нам.
– Гурген, че сидим, звонки не совершаем? – Спросила она, с легкой претензией.
– Да звоним, Лен, – спокойно ответил Гурген, так же, с полуоткрытыми глазами, – просто видишь, стажеров подсадили, надо же объяснять все.
– Че объясняешь?
– Слющай дорогая, – внезапно он распахнул глаза, вскочил и добавил в речь кавказского акцента, жестикуляции и прочих манер, – хорошему научу, все щто знаю, – памаху, стажерь будет «муа, просто», как… – Он сделал характерный жест рукой. – Суэженький, сладенький, хоть в суперуизеры сразу бери! Ну, дарагой! Так же есть? – Хлопнул меня по плечу и посмотрел на меня.
Лена тоже перевела взгляд на меня.
– Все так, дорогая, – начал я тоже с такого акцента, – вай, брат меня щас усему научит!
– Чего это у нас тут стажеры распоясничались? – Сказала она, теперь тоже с полузакрытыми глазами и нахальной физиономией, поправляя волосы.
– Э, брат! Ты не кауказец, ты так не говори лучше!
– Понятно. – Я кивнул Гургену и снова повернулся к Лене, уже без акцента.– Учимся, да.
– Ну смотрите.
Лена пошла, видимо, доебаться еще до кого-то. Или, как говорит начальство, вроде нее, “по делам”.
– Кто это такая? – Я тоже теперь стою, как и Гурген, который так и не сел, а продолжил смотреть ей вслед. Я был прав, она опять к кому-то пристает. В таком же концепте. И у них там даже погорячее.
– Лена Григорьева, – сказал Гурген, уже без акцента. Кстати, у него, на самом деле, абсолютно нет никакого акцента. – Такая дрянь, пиздец.
– Че она?
– Не знаю. Ебнутая просто. Недотрах, наверное, вечный. Ну это не удивительно, в общем, особенно, если она себя дома так же ведет.
– Ну, то есть, это у нее в порядке вещей, как я понял, – вести себя так с сотрудниками?
– У нее, у Ильнура, у Расщупкина, у старших супервизоров, да дохуя у кого. Ты куришь, кстати?
– Ну иногда, да.
– Пойдем сходим на перекур.
– Пойдем, давай. Мне надо как-то, где-то отмечаться?
– Нет, тебе надо только меня предупредить, или, что бы мне кто-то передал.
– Ну, получается что ты в курсе.
– Получается, что так.
По пути на улицу, Гурген решил зайти к своим кентам, видимо, чтобы взять их с собой. Они стояли за рабочим местом, что-то базарили, не умолкая, пару минут, со всей своей эксцентричностью, и на каком-то другом языке. Мне кажется, что, если бы я знал язык, на котором сейчас говорили они, то я бы все равно ничего не понял. Иногда там проскальзывали русские слова, например, я отчетливо слышал слово «воротник» и «аэропорт», но что там был за контекст, я хз. В итоге, он должен был выцепить еще двух своих парней. Но встал только один, прошел 3 метра, сказал что-то отдаленно напоминающее «Гурген, кутагым тет», затем отвернулся и пошел обратно.
Гурген сказал, что он сам такой, махнул мне рукой и мы пошли, таки, на улицу.
Какой чудесный сегодня день. Светит солнце, на небе ни облака. Стою довольный.
О, надо Кате ответить, что ли. Но в тот же момент, чет и не очень удобно сейчас… Ладно. Чем меньше девушку мы любим, тем больше нравимся мы ей…
