То, что открылось ее взгляду, заставило ее вскрикнуть и отшатнуться, прижав руку ко рту.
Это был не выход. Это была оранжерея.
Огромное пространство, уходящее ввысь и вдаль, теряясь в туманной дымке теплого, влажного воздуха. Но вместо растений здесь росли… кошмары.
Повсюду стояли, свисали, стелились по земле и стенам гигантские, пульсирующие формы жизни. Органические структуры невероятных размеров и конфигураций. Одни напоминали гигантские грибы с шапками из скрученных, кровоточащих кишок. Другие – кактусы, но из живой, бьющейся плоти, покрытой сочащимися язвами вместо игл. Третьи висели, как лианы, но это были сплетения нервных узлов и сухожилий, по которым пробегали искры энергии. Были и цветы – чудовищные, размером с человека, с лепестками из тонкой, пергаментной кожи, испещренной венами, и пестиками, похожими на вытянутые, кричащие рты. Воздух гудел от странных звуков – бульканья, шипения, щелчков, тихого скрежета, как будто кости терлись о кости. И запах… Сладковато-гнилостный, удушающий, смешанный с запахом озона и… формалина? Как в анатомическом театре.
И это были не просто монстры. Это были гибриды. Чудовищные сращения разных жизненных форм. Агата увидела нечто, напоминающее огромную, хромающую птицу с крыльями из кожистых перепонок, но вместо головы у нее росла… рука. Человеческая рука, огромная, бледная, с растопыренными пальцами, бесцельно хватающая воздух. Другое существо, похожее на слизняка размером с автомобиль, несло на своей спине… лицо. Несколько лиц, разных рас, вмурованных в его слизистую спину, их рты открыты в беззвучном крике, глаза закачены. Третья конструкция напоминала дерево, но его «ветви» были костями разных существ, сращенными в мучительных, неестественных углах, а на «концах» ветвей вместо листьев росли… глаза. Множество глаз, всевозможных форм и размеров, беспорядочно вращающихся или застывших в ужасе.
Это был не сад. Это была лаборатория безумного бога. Место, где жизнь была разобрана на части и собрана заново в кошмарных, абсурдных комбинациях. Аллегория науки, лишенной этики, смысла и даже простого любопытства, превратившейся в чистый, бесцельный садизм. Агата поняла, куда уносят пленников Коллекторы. И что с ними делают. Ее желудок сжался. Она едва успела отвернуться, прежде чем ее вырвало скудным желудочным соком прямо на скользкий пол туннеля.
Она стояла на коленях, дрожа и сплевывая горечь, когда снова почувствовала их. Холодное присутствие. Ощущение сканирующего взгляда. Она подняла голову.
Один из Коллекторов стоял в арке, ведущей в оранжерею. Высокий, худой, безликий, закутанный в струящуюся тьму. Он не двигался. Его гладкая, черная «маска» была направлена прямо на нее. Он видел ее. Читал ее. Оценивал как… образец.
Паника, чистая и животная, сожгла все остальные мысли. Агата вскочила и побежала. Куда угодно. Прочь от этого места. Прочь от этого взгляда. Она метнулась в первый попавшийся боковой туннель, не разбирая дороги. Она бежала, спотыкаясь, задыхаясь от густого, сладковато-гнилостного воздуха, чувствуя, как ее сердце готово вырваться из груди. Она не оглядывалась. Она знала – он не преследует. Ему не нужно бежать. Он знает, где она. Он придет за ней, когда решит, что пришло время добавить человеческую библиотекаршу в свою коллекцию ужасов.
Она бежала, пока ноги не подкосились окончательно. Свалилась в маленькую нишу, заваленную какими-то похожими на кораллы наростами. Прижалась спиной к теплой стене, пытаясь заглушить рыдания. В ушах стоял гул. Перед глазами плясали образы: безликий Коллектор, кричащие лица на спине слизня, обездвиженный жук, ее Сосед, медленно растворяющийся в стене. И зеленоватый свет оранжереи, обещающий только новые, немыслимые страдания.
