Патриссия подмигнула и протянула ей стакан с кофе.
– Улыбнись!
– Ты, как всегда, права. Ладно, пойду, займусь книгами. Спасибо за кофе.
Севиль взяла напиток, скромно улыбнулась и направилась к выходу.
Дверной колокольчик звякнул снова.
– Кто заходил? – спросил Берни, выходя из кухни.
– Севиль. Взяла свой капучино, как обычно. И, конечно же, снова отказала Себастьяну.
– Что он в ней нашёл? – фыркнул Берни.
– Не знаю, но мне кажется, он интересуется не только ею, но и её магазинчиком.
– Ага. Думаю, он просто ищет способ что-нибудь подороже продать.
– Вот и я о том же… Надо узнать его получше. И вечер в баре – идеальный повод для этого.
– Ну, я всё равно туда собираюсь. Сегодня соревнования, а я участвую! Так что уйду пораньше, ты же меня отпустишь?
– Конечно. Я закрою кофейню и тоже приду.
Вновь раздался звон дверного колокольчика. Вошёл очередной посетитель.
«Тени между полок»
В одной руке Севиль держала остывший стакан с кофе, в другой – ключи, словно оберег. Ключи от её маленького мира – книжного магазина на углу Одиннадцатой и Пятой авеню, где слова были безопаснее людей.
Замок щёлкнул туже, чем обычно. Рука дрогнула. Она провела пальцем по металлу, будто извиняясь перед дверью, и вошла внутрь. Свет включился не сразу. Лампа в глубине мигнула, словно колебалась, стоит ли освещать то, что прячется в полумраке.
Вывеска за окном зажглась ровным светом. А неоновая реклама на витрине погасла – будто ночь не спешила уходить.
Она шла между полок медленно, почти бесшумно. Книги дышали старыми словами. Иногда она поправляла корешки, но машинально – пальцы сами находили нужный угол, нужное направление. Как будто порядок снаружи удерживал хаос внутри.
На одной из полок торчал томик с потёртым корешком – её любимый. Беззвучно вытащив его, она провела пальцем по надписи. "Унесённые ветром". Её бабушка обожала эту книгу.
У прилавка стояла ваза с цветами. Запах был сладковатый, приторный. Себастьян снова принёс их вчера. Она не выносила лилий. Слишком громкий аромат. Слишком… живой. И слишком личный. Она снова отказала ему. Как и в прошлый раз. И в тот, что был до.
Она не понимала, зачем он продолжает. Скромная, молчаливая, всегда в одежде на грани исчезновения – как будто пряталась от взглядов. Не платье, а занавес. Не кардиган, а доспех.
И всё же он смотрел. Внимательно. Иногда слишком.
Она сняла кардиган, повесила его на вешалку у стены и вдруг заметила – на полу под лестницей, ведущей в подсобку, лежал сложенный лист бумаги. Он был старый, с рваными краями. Дрожащими пальцами она подняла его.
Это был обрывок письма. Почерк – её. Но она не помнила, чтобы писала такое.
«Если кто-то узнает – всё закончится. Ты же обещал, что никто не узнает…»
Рядом, в ящике, она нашла блокнот, почти затёртый. Перелистывая страницы, вспомнила – это был её дневник. Старый, из тех времён, когда она ещё думала, что можно начать сначала. Когда верила… Ему.
Она не произнесла имени. Даже в мыслях. Оно жгло язык, даже молча.
И вдруг – глухой стук. Где-то снаружи. Или в подсобке?
Севиль замерла. Всё в ней будто сжалось в точку. Сердце – не билось, а слушало. Она медленно подошла к витрине.
На улице никого.
Но на прилавке, на месте, где раньше стояла книга о детской психологии, теперь лежала другая. Она не помнила, чтобы брала её.
"Психология тени. Карл Юнг."
Закладка торчала ровно посередине. Красная. Как кровь.
