Читать онлайн Оксана Озкан - Тень греческой мечты

Когда мне исполнилось десять лет, на прилавках наших постсоветских магазинов появились вафли «Куку-руку». За ними между детьми моего возраста и старше в буквальном смысле велась охота. Не потому, что вафли эти были шикарными на вкус – хрустящими, ароматными, пахнущими шоколадом и арахисом, – нет. В них были наклейки-вкладыши! Сначала нужно аккуратно снять цветную обёртку диковинного салатового, плавно переходящего в небесно-голубой, цвета с округлыми жёлтыми буквами. На обертке – герой их популярных в то время мультфильмов Уолта Диснея – Дональд Дак с клюшкой для поло и ещё трое персонажей. Обёртку – в сторону, и вот оно – чудо, приклеенное на фольгу лицевой стороной вниз – наклейка с красивым, ярким рисунком!

Сокровища вклеивались в специальный альбом. В том альбоме имелись ячейки для сотни наклеек. Тот, кто соберёт все сто, получит путёвку в Грецию на целую неделю!

В свои десять лет я ничего не знала про Грецию. Но когда видела рекламу вафель «Куку-руку» по телевизору, мелькающие на экране кадры с прекрасными видами, зелёными долинами и сказочными лазурными берегами, моё детское сердечко сжималось от счастья. Мечта выиграть путёвку и побывать в Греции овладела мною настолько, что я потеряла покой, сон и аппетит.

Альбом «Куку-руку» имелся почти у каждого ребенка. Кто-то скупал вафли коробками в то время, как нам с братом «Куку-руку» доставались всего лишь один раз в неделю. Именно тогда мы научились терпению и сноровке, вкусив всю несправедливость мира: попробуй, уговори какого-нибудь одноклассника отдать заветный вкладыш! Он знает, что наклейка тебе позарез нужна, хитрит и выкобенивается:

– Ты мне вот эти три вкладыша дай, они же у тебя уже есть! И тогда я тебе вот этот, один.

Ух, жадный буржуй…

Мне снилась солнечная Греция, обёрнутая в фольгу от вафли «Куку-руку», спрятанная в одном из стикеров заветного альбома, утопающая в зелени оливковых деревьев и золоте прибрежных песков. Однако путёвку тогда выиграл кто-то другой. Победителей получилось несколько. Их, счастливых и восторженных, показывали в рекламе плескающимися в голубых волнах… А в моем альбоме уныло пустовали четыре осиротевших местечка для так и не найденных наклеек.

Мне было десять лет: от испытанного разочарования я порвала альбом и поклялась никогда больше не просить родителей купить вафли «Куку-руку». Собственно, они тогда как-то сразу пропали с прилавков. Говорят, теперь снова продают какое-то жалкое подобие тех вафель. Не суть: я всё равно их есть больше не буду. Тем более, что мечта побывать в Греции сбылась. Ровно через тридцать лет.

Предыстория моего путешествия в страну мечты бесконечно долгая. Сначала мне пришлось выйти замуж за турецкоподданного и потратить целых десять лет на проживание в Турции. Потом ещё пять лет – в Нидерландах. Так уж вышло, что моего благоверного перевели по работе в качестве высококвалифицированного специалиста в Европу. Меня и дочь, как бесплатное приложение, отправили вслед за мужем и отцом. Сам Бог, как говорится, велел побывать там, куда звала душа. Правда, случилось это не сразу: пришлось какое-то время уговаривать супруга, который лёгок на подъём и мог поехать в любую европейскую страну, но не в Грецию. Муж-турок расценивал это как предательство, объясняя свой отказ ненавистной и ещё не забытой второй греко-турецкой войной, конфликтом между Грецией и кемалистской Турцией, связанным с греческими ирредентистскими планами. Даже тематические фильмы мне показывал, над которыми я, человек сентиментальный и впечатлительный, взахлеб плакала. Однако, вода камень точит: долгие разговоры за чашкой чая, убедительные речи в пользу приятных цен, яркое солнце вместо задолбавшей всех нас в доску голландской сырости играли мне на пользу. Апогеем оказалось моё признание мужу о детской мечте побывать в Греции. Да и, в конце концов, эта страна очень похожа на Турцию, с единственным отличием – религией. После долгих уговоров мой благоверный, который, по всей видимости, не желал рушить мою детскую мечту, согласился. Правда, сослался на то, что в Греции хотя бы не нужно платить за посещение общественного пляжа и прятаться от озабоченных взглядов. Решение приняли. Оставалось лишь дождаться начала августа две тысячи двадцать второго года.

Мы решили добираться своим путём, на нашем повидавшем виды автомобиле. В «Toyota Corolla» путешествовать одно удовольствие: уютно, как в старом пледе, и экономно, что не менее важно для нашей семьи, где папа умный и работящий, а мама – красивая бездельница. Бездельницей я стала не сразу, конечно, но это уже другая история.

Мы, периодически отвлекаясь на тёплые разговоры, термосы с чаем и бутербродами из мини-холодильника и плейлист с забытыми песнями, не заметили, как подобрались к нашему первый привалу в Альцае – крошечном немецком городке, где всё будто застыло между прошлым и настоящим. В Альцай мы приехали на два часа раньше запланированного времени. Стойка регистрации забронированного отеля пустовала: нам пришлось ждать. Когда всё же появилась сотрудница, она вежливо сообщила, что нас заселят только через два часа, но машину припарковать всё же разрешила. Мы оставили наши вещи в автомобиле у отеля со странной концепцией, совершенно, как мне показалось, не подходящей атмосфере немецкого города, и отправились изучать окрестности.

Альцай показался мне невероятно уютным и даже немного сказочным, благодаря маленьким домикам с кадками герани на широких подоконниках. Мы шли по узким улицам, которые позволили нам погрузиться в уютную атмосферу и увидеть главную достопримечательность – высокий замок Альцай, украшающий старый город. Разбираясь в информации о замке, я прочитала, что первые укрепления на его месте возникли в Каролингскую эпоху. Альцай тогда был королевским двором и упоминался в хрониках времён франкских королей. В период Гогенштауфенов Альцай вошёл в состав их владений. Именно тогда, вероятно, и была построена первоначальная крепость. Замок расширился до дворца в шестнадцатом веке, а затем его разрушили во время войны за Пфальцское наследство и восстановили только в начале девятнадцатого века благодаря Великому герцогству Гессен.

Мы добрались до центра города, съели по мороженому, полюбовались на фонтан Россмарктбруннен, расположенный на оживлённой площади. Название «Россмаркт» произошло от слова «Росс» – старое и поэтичное обозначение лошади. В современном немецком языке чаще можно услышать «Pferd», но «Росс» – слово для литературы и образных названий. Исторически Россмаркт был местом торговли лошадьми. Как и во многих других немецких городах на этом месте в Альцае в определённые дни устраивали конные ярмарки, куда съезжались крестьяне, торговцы и покупатели со всей округи.

– Папа, посади меня на лошадку! – дочь изъявила желание сесть на железную скульптуру на площади.

– Это конь, его зовут Макс, – пожилая жительница Альцая улыбнулась нашей девочке, разговаривая с ней на английском, понимая, что мы не местные. – Макс – такое типичное лошадиное имя, не так ли? Абсолютно подходит для рабочего или тяглового коня. Макс – символическое напоминание, что раньше площадь служила местом торговли этими прекрасными животными. Кстати, приезжайте на фестиваль вина, в котором Макс обязательно поучаствует! Его всегда наряжают, ведь он – талисман нашего города.

Старушка, мило улыбнулась и скрылась за сказочными домиками. А мы двинулись дальше по городу, зашли в изумительный зелёный парк, где фонари и скамейки утопали в цветах: сиреневых благоухающих кустах шикарных роз, каких я нигде не видела.

После того, как мы вышли из парка, моему взору открылась необычная скульптура «Der Bauer und der Teufel»1 , где мужчина пытался сдвинуть букву «Т», на которой сидело нечто. Странное зрелище! Мне вдруг захотелось узнать, что же эта скульптура означает. Оказалось, что композиция основана на местной легенде о Тиль Ойленшпигеле, немецком народном шуте и плуте. По легенде, крестьянин перехитрил дьявола, заключив с ним сделку, при которой последний должен был получить половину урожая. Это напомнило мне русскую народную сказку про мужика и медведя, в которой спорщики договаривались о разделе урожая. Мужик предложил медведю вершки, а себе – корешки. Так же и здесь: хитрый крестьянин сначала посадил корнеплоды – дьявол получил ботву, а на следующий год крестьянин получил зерно, а дьявол – корни. Скульптура – изображение момента их борьбы – человек тянул за букву «Т»2, на которой сидел чёрт в виде животного.

Насладившись вечерними видами города, я вдруг подумала, что его могло бы и не существовать. Незадолго до окончания Второй мировой войны городок чудом избежал уничтожения. Эскадрилья американских бомбардировщиков должна была атаковать железнодорожный мост, но из-за плохой погоды она нанесла удар только по близлежащему Вартбергу. В результате, в старом городе осталось множество красивых исторических зданий. В некоторых местах всё ещё сохранились остатки могучих средневековых городских стен.

Поздним вечером мы вернулись в отель.

– Интересно, кто придумал сделать оформление отеля в морском стиле? – возмутилась я. – Здесь холодная, дождливая, строгая Германия, а не Гавайи…

– Согласен. Это было бы хорошо в какой-нибудь жаркой стране: отель с такой концепцией смотрелся бы гармонично. В Германии такой дизайн выглядит по меньшей мере странно, что-то непривычное.

Супруг соглашался, а это означало лишь одно – он понимал, что я устала, и догадывался, что мне хуже, чем ему. Догадливый муж дороже всех сокровищ на свете.

Нам не сказали, что питьевая вода в бутылках, оставленная в номере, – бесплатный подарочный напиток, поэтому мы ничего не трогали и купили воду в ближайшем супермаркете. И вообще создавалось ощущение, что персонал перегружен: у них, казалось, совсем не хватало времени на гостей.

В номере не было кондиционера, чайника, мини-холодильника. Фен работал отвратительно и отключался: ни я, ни дочь толком так и не высушили волосы, пришлось лечь спать с влажной головой на неудобные полупустые и мягкие подушки.

В отель люди заселялись с животными. Я лишь потом поняла, почему в нашем номере осталась неубранной шерсть на полу и пахло кошачьей мочой. Неприятных запахов хватило с лихвой: плесень, старая мебель, сырость, больница. Когда я открыла окно, то поняла, что тюль давно не стирали, а стёкла не протирали года два, не меньше. Вся комната вызывала ощущение неопрятности и грязи: под раскладным диваном, на котором спала наша дочь, от прежних гостей остался мусор, и валялись пустые бутылки.

В нашей комнате стояла двуспальная кровать с деревянными перилами, о которые я трижды ударилась ночью. Жёсткий матрас на твердой фанере добил меня.

– Теперь неделю будет болеть шея, чёрт, – ныла я ранним утром.

– Я тоже очень разочарован, прости, – муж протянул мне стакан непонятно где раздобытого им горячего сладкого чая со сливками. – Следующая остановка в Италии.

– Точно. Недалеко от Милана.

– Ага. Обещаю, там отель будет поприличнее.

Мы покинули Альцай рано утром, когда горизонт ещё только начинал розоветь, и влажный туман, лениво карабкаясь по холмам, неохотно уступал место свету. Дорога вела нас всё выше и выше, туда, где земля соприкасается с небом. Швейцария встретила нас сдержанным, почти монашеским молчанием и дорогими придорожными кафе с платными туалетами, под ободками которых можно при желании проводить стерильные хирургические операции. Узкие серые ленты дорог петляли между зелёных откосов, густых лесов, шумных водопадов. Мы, словно крошечные муравьи, двигались по поверхности каменного великана. Скоро привычный мир остался позади, а нас встречали лишь облака и чистый, колющий лёгкие, воздух. Далеко внизу пряталось огромное безмолвное озеро – зеркало богов. Горы лежали перед нами суровыми, мрачными, и мне на мгновение показалось, что они движутся в направлении к нам. Вскоре мы остановились – пробки никто не отменял. Через полтора часа нам всё же удалось добраться до последнего, самого длинного тоннеля, заранее оплаченного супругом онлайн, а за ним дорога снова пошла вниз, обнажая крыши чужих домов, ограды, деревья. Швейцария исчезла за спиной, оставив лишь ощущение, что мы прошли через какой-то портал, пересекли хребет мира.