Несчастный хозяин сидел на земле и обреченно смотрел в пустоту. Смертельная усталость тяжким грузом навалилась на его поникшие плечи. И уже у него не осталось сил ни на что.
Темная, безлунная ночь созерцала человеческое горе, бездонно глубокое, как омут, и такое же удушливое, как запах дыма.
Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что моя помощь здесь больше не нужна. Я развернулся и побрел к дому.
Мир вокруг казался пустынным и каким-то бесцветным, словно неизвестный художник в один момент стер с холста все краски.
Я поднял глаза – небо на востоке начинало розоветь.
«И все-таки тьма уступила дорогу свету, – подумал я, – а значит, жизнь продолжается».
Новый день обещал принести новые заботы. Едва перешагнул порог дома, как тут же замер на месте.
Освещенное зыбким огоньком свечи лицо Александры было мертвенно-бледным. Она сидела у стола со сложенными на коленях руками.
– Неужели это никогда не закончится? – прошептала она. – Я чувствую, что попала в какую-то адскую круговерть: убийство, болезнь, пожар, потоп. Что будет дальше? Мне кажется, мы никогда не выберемся отсюда.
Я недоуменно уставился на нее. Мне было больно видеть ее такой уязвимой, потерянной и усталой.
– Да не смотрите на меня так! – не унималась Александра. – Вы, наверное, думаете, что я сошла с ума?
Я сел рядом на скамью, и сжал ее ледяную ладонь.
– Сашенька, вы просто устали, – тихо сказал я. – Идите спать! Ночь была длинной и трудной для всех. Говорят, самое темное время перед рассветом. На улице начало светлеть. Значит, завтрашний день уже наступил.
Наши взгляды встретились. Она долго смотрела на меня, словно пыталась разглядеть на моем лице ответы на мучающие ее вопросы.
Наконец, поднялась.
– Что-то я плохо себя чувствую, – сказала она. – Пойду спать… Я больше не выдержу.
– Пожалуй, и я последую вашему примеру, – ответил я и пошел к себе. В тишине было слышно, как вернулись в дом хозяева. Напряжение слегка отпустило, я даже прилег. Но раздеваться не стал. Лежал, думал. Методично перебирал все события с самого начала.
Когда я открыл глаза, солнечные лучи заглядывали в комнату и тихонько касались моего лица.
Я вышел на улицу. Александру по дороге я не встретил. Мне сказали, что пришла знахарка, и они заперлись в горнице.
Тимофей Ильич с Пахомом починяли колесо старой телеги.
– Доброго утречка, – поприветствовал меня хозяин дома.
– Здравствуйте.
– Я не стал вас будить, ждал, когда проснетесь. Все-таки ночка та еще выдалась, – сказал хозяин и поглядел на меня, чуть прищурив один глаз. – Ну что, готовы выполнить обещание?
– И то верно, Тимофей Ильич, – кивнул я, вспоминая наш с ним недавний разговор. – Не люблю быть должным.
– Вот и ладно, – согласился старик. – А то людям уже на улицу выходить боязно. Каждый день новые несчастья происходят.
Он нахмурился, задумчиво поглядывая перед собой. Под навесом было тихо, только слабый ветерок шуршал листьями на кустах рябины.
– И когда прикажешь отправляться? – спросил я.
– Думаю, ждать нам нечего, – сказал Тимофей Ильич. – Не хочу завтра никого хоронить. Пойду, поговорю с людьми, а вы пока собирайте, что нужно Владимир Петрович.
Час спустя во дворе дома стояли пятеро крепких мужиков, и у каждого на поясе висел топор.
Вместе со мной, Никифором, Пахомом и хозяином дома нас было уже девять. И на девятерых было лишь одно настоящее оружие – мой пистолет.
Решили ехать на двух подводах. Хозяин открыл ворота и, взяв лошадь под уздцы, повел на улицу.
