– Ты опоздал на семь минут, – сказал Харпер, даже не глядя. – Я уже начал думать, что ты умер.
– Это был бы повод для тоста, – сказал Колдвелл, подходя. – Давно ты пил за моё здоровье?
Харпер усмехнулся. Он был на пять лет старше Колдвелла, носил плащ даже летом и никогда не расставался с блокнотом, в который не записывал ни слова. У них была своя странная дружба – построенная на делах, в которых победа была делом техники, а поражение – вопросом совести.
– Видел твою клиентку, – сказал Харпер, отпивая бурбон. – В газете у неё губы поярче.
– Ты же не веришь в газеты.
– Я вообще не верю в женщин с алмазами и адвокатов с идеалами.
Колдвелл сел напротив, бросил на стол платок. Внутри – осколок стекла.
– Нашёл это в доме Рида. Похоже, объектив. Что скажешь?
Харпер аккуратно развернул платок, посмотрел на осколок, прищурился.
– Оптическое стекло. Могло быть частью камеры. Или, скажем, прицела. Но сомневаюсь, что Делл увлекался охотой.
– Я тоже. Плюс отпечаток каблука перед стойкой с пластинками. Женская обувь, размер 7. И окно, которое не защёлкнуто. Думаешь, она могла выйти через него?
– Или кто-то вошёл. Но не Вивиан. Она не из тех, кто лезет через окна – у неё ключи от парадной.
Колдвелл откинулся на спинку стула.
– Мне нужно, чтобы ты проверил камеры на перекрёстке – Сансет и Беверли. Дом напротив, чёрный «Форд», номер был частично закрыт – только “3X7” успел разглядеть. Возможно, наблюдали за домом Рида.
Харпер кивнул.
– Это уже интереснее. И?
– И ещё: найди оператора, который работал с Вивиан в её первой короткометражке. Фильм назывался «Три слова до рассвета». Там мог быть тот самый объектив.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
