Они были не просто брат и сестра. Они стали Путём.
Но прежде чем отправиться в Лес, нужно было подготовиться. И не только телом, но и силой. Их магия, дарованная, как им казалось, случайно или по наследству, больше не была просто игрой или защитой. Теперь она была оружием. Или проклятием.
– Мы пойдём к Саливе, – сказал Каэн на следующее утро. – Она живёт в Пограничных Холмах. Все считают её безумной ведьмой, но я знаю: она была одной из Хранителей.
– Ты говоришь, как будто видел это сам, – усмехнулась Мерисса, пытаясь спрятать дрожь в голосе.
– Я видел. В книге. Её имя – на страницах предков. Она знает, как обращаться с магией, которая противится тебе. Она сможет… научить нас быть теми, кем мы должны стать.
Путь к дому Саливы занял день. Он лежал по тропам, где камни пели под ногами, где деревья шептали свои имена, а воздух становился гуще с каждым шагом. Саливу не навещали. Саливу искали только те, кто больше не надеялся на свет.
Дом её был не домом – а скоплением перекрученных ветвей, мха и камня, сросшихся с утёсом. Она вышла им навстречу, как будто знала о их приходе заранее. В её глазах плясали тени.
– Вы – дети Часов, – сказала она, не задавая вопросов. – Дыхание Времени и Туман Иллюзий. Я чувствовала, когда Путь треснул.
– Нам нужна сила, – сказал Каэн. – Мы должны войти в Лес.
Салива молча повернулась и повела их вглубь своей обители. Там, под камнем, в пещере, где капала вода с потолка и воздух был насыщен старыми заклинаниями, они начали учиться.
Салива не говорила много. Но каждое слово было как клинок.
– Ты хочешь управлять Временем? – сказала она Каэнy. – Сначала научись стоять на коленях перед ним. Оно не слуга. Оно не инструмент. Оно река, которая может раздавить тебя, если прыгнешь не туда.
Он учился чувствовать секунды, как пульс – замедлять мысли, но не терять ясность. Ускорять движения, не забывая цель. Каждый шаг в магии был как борьба с самим собой. Ошибка стоила часов боли. Однажды он попытался повернуть миг вспять – и на мгновение увидел самого себя, мёртвого. Салива заставила его смотреть в это зеркало до тех пор, пока он не понял:
магия Времени – это всегда цена.
Мерисса, тем временем, боролась с иллюзиями. Не с чужими – с собственными. Её магия плела образы вокруг неё – родные, друзья, страхи. Она видела мать, живую. Отца, звавшего её по имени. Но всё это – ложь, созданная ею же.
– Ты – Туман, – говорила Салива. – Но туман не может быть собой, если не знает, откуда поднялся. Научи себя быть пустотой – тогда сможешь плести правду сквозь ложь.
Мерисса научилась рассеивать обманы, различать желания и правду. Она создала лабиринт из образов – и сама же в нём запуталась, пока не поняла: иллюзия не должна быть красивой. Она должна быть нужной.
Через семь дней Салива вывела их к склону холма. Ни слов, ни прощаний. Только взгляд.
– Путь открыт, – сказала она. – Но помните: магия – это не то, что делает вас сильными. Это то, что делает вас видимыми для Тени.
И в ту ночь, когда они вернулись в город, снова наступила тишина. Но теперь – не гнетущая. А как перед бурей.
Каэн и Мерисса стояли у старой карты, развернутой на полу храма. Их пальцы касались точки у северной границы.
– Завтра, – сказал Каэн.
– Завтра, – ответила Мерисса.
Путь начинался.
И за горизонтом, в глубине древнего леса, чья тень уже ложилась на землю – кто-то раскрыл глаза.
