Где-то под «О соле мио» дошло до Артура и его жены, гвоздей концерта на Манежной.
– Он до сих пор в шоке от развода, – говорила Олеся. – И, главное, никто не понимает, что произошло. Томбасов был в прострации, Лева в ярости, сам Артур в ауте.
– Развод Артура, – вздохнула Ирина, – в свое время наделал много шума в фанатских кругах. Винили во всем Дану.
Олеся скривилась. Поймала вопросительный взгляд Розы.
– Пиар-менеджер, – ответила она и осторожно покосилась на Ирину.
– Спала она со всеми, – пояснила Ирина, с ожесточением втыкая нож и вилку в рыбу. Посмотрела на смутившуюся Олесю. Усмехнулась: – Я когда книгу «не про них» писала, еще и не то у фанатов накопала. Ребята… бурные весьма.
Олеся только вздохнула, Роза рассмеялась. И с нежностью посмотрела на Бонни, который так увлекся импровизированным концертом, что не обращал уже никакого внимания ни на дам, ни на посетителей ресторана. Те же, занявшие уже все столики и несколько дополнительно вынесенных, забыв о еде, снимали его на телефоны.
– Вот я не думаю, что измена Артура была поводом, – вдруг проговорила Ирина. – Почему-то мне кажется, что было что-то еще.
– Анна выставила его без объяснений, когда тот прилетел с гастролей, – добавила Олеся. – И по сей день отказывается с ним общаться.
– А дочь? – живо спросила Роза.
– Все сложно. Под Новый Год Артур ее очень ждал. Она не приехала. Ты ее видела, Роза. Такая… зелененькая, с пирсингом в носу.
– Лет тринадцати, да? Видела. Почти Джульетта.
– Не очень представляю зеленую Джульетту, – хмыкнула Ира. – Какое счастье, что у меня мальчик. Мальчики вроде не красятся в зеленый цвет.
– Смотря какие мальчики, – пожала плечами Роза. – Твой – артист на всю голову, так что будь готова. Помнится, когда я заканчивала Гнесинку, на нашем курсе был один такой. Фиолетовый.
– О боже, – вздохнула Ира.
– Но вообще я имела в виду младшую сестренку Бонни. Джульетта у нас восходящая звезда Ю-Туба, четвертый месяц бьет все рекорды со своим клипом. Она сине-фиолетовая на всю голову и в таком пирсинге и татушках, что даже Бонни был в охренении.
– Погоди, это не Грин Крим ли? – спросила Олеся, припомнив нечто флуоресцентное, издающее весьма странные звуки, не замеченное ею в Машином телефоне.
– Грин Крим? – повторила Ира, нахмурившись и явно что-то такое припоминая.
– Она самая, – кивнула Роза.
– Роза, пожалуйста, скажи мне, что у Грин Крим нормальное музыкальное образование! – взмолилась Олеся.
– Разумеется, – пожала плечами Роза. – Джульетта поставила себе целью догнать и перегнать любимого брата Бонни, поэтому гитара, ф-но и танцы с четырех лет. Бонни же и нашел ей учителей.
– Слава богу, – выдохнула Олеся. – Маша, конечно же, понимает всю важность образования, но в ее возрасте…
– Когда гормоны вместо мозгов… – в тон ей продолжила Роза.
– Лучше предотвратить, чем расхлебывать!
– О да… – протянули синхронно Роза и Ирина, переглянулись и засмеялись.
– Сдается мне, вот это зеленое с пирсингом потому и зеленое, чтоб папе с мамой было что расхлебывать, – вздохнула Олеся.
– Расхлебают, – уверенно заявила Роза. – Если не хотят, чтобы в следующий раз девочка привела домой татуированного негра с мешком анаши и сказала, что это ее друг-трансвестит и она беременна от него тройней.
Олеся с Ирой сглотнули, представив эту картину маслом, и переглянулись.
– Никто не заслуживает такого! – сказала Ира. – И вообще, Артур и Анна просто созданы друг для друга. Вы видели, как он на нее смотрел?
