Дежурный с нейтральным лицом и голосом на два тона ниже стандартного машинного проговорил:
– Михаил Лазарев. Идентификация пройдена. Добро пожаловать. Ваше заседание в зале «№ 4. Оракул».
– «Оракул», – пробормотал Михаил. – Ну конечно. А следующий будет «Пифия»?
Он шагнул внутрь. Холл встретил его тишиной, нарушаемой лишь шелестом шагов и звуком удаляющегося дрона. Пространство было залито мягким, неуловимо ненастоящим светом.
На стене – фреска в духе нейрокубизма: человек, робот-андроид и нечто среднее держатся за руки, как три фигуры из нового техно-завета.
Михаил остановился перед ней на секунду.
– Аминь, – сказал он. И направился в сторону «Оракула».
Дверь в зал №4 открылась сама, будто приглашая. Михаил задержал шаг. Всё ещё можно уйти. Или, по крайней мере, сделать вид, что просто ошибся этажом. Он вздохнул и сделал шаг вперёд. Слишком поздно для нейтралитета.
Зал оказался больше похож на зал для презентаций в продвинутой ИТ-компании, чем на место юридических разборок. Круглый стол из материала под матовое темное дерево, экраны встроены в поверхность перед каждым местом участника, в центре – тонкий голографический проектор. Кресла – удобные, эргономичные, слегка покачивающиеся, как будто созданные, чтобы сглаживать неловкости обсуждаемых вопросов.
У каждого места – табличка с именем и проекцией ролика в миниатюрной голограмме: короткое 3-секундное интро с фото, должностью и «нейтральной» заставкой. Михаил мельком посмотрел на свою: серьёзный взгляд, серый фон, надпись «Лазарев Михаил, юрист, независимый эксперт». Почти без пафоса. Почти без иронии.
Первой вошла депутат Платонова – полноватая женщина лет шестидесяти с прической, как корона у статуи Свободы, в строгом сером брючном костюме.
– Ну хоть кофе здесь будет? – буркнула она, садясь с видом завсегдатая подобных мероприятий.
Рядом с ней аккуратно поместил себя в кресло второй представитель власти – тоже депутат Сергеечев, молчаливый мужчина в идеально подогнанном костюме, в петличке блеснул значок с эмблемой комитета по этике. Неопределенно кивнул как бы всем и никому конкретно.
Слева от Михаила устроился активист в толстовке с надписью «I AM NOT A MACHINE». Молодой, с горящими глазами. Представился:
– Лев Ясин. Коалиция за права человека как вида.
– Михаил. Просто Михаил. Пока что, – кивнул тот в ответ.
Справа подсела женщина с идеально гладкой кожей, производящей впечатление ИИ модели в облике человека. Лишь легкие морщинки в углах глаз и рта намекали, что это все-таки человек, изо всех сил вкладывающийся на дорогую косметику. Активистка по имени Зинаида Мхитарян, представитель движения «Цифровая эмпатия».
– Я так рада, что вы присоединились. Этот диалог – исторический. Мы ведь должны идти вперёд, не назад, – сказала она, склонив голову чуть вбок, и почти как робот.
– Угу. А иногда стоит спросить: «Куда именно вперёд?», – ответил Михаил.
Последним вошёл мужчина с идеальной осанкой и лицом, отрепетированным в медиатренингах. Темноволосый, речь мягкая, хорошо поставленная – Кирилл Сергеевич Веденин. На его интро: «Генеральный директор, Группа компаний «Нейроядро».
– Рад, что все наконец встретились. Думаю, мы сможем найти сбалансированное решение. Разум всегда побеждает страх, – сказал он, плавно обводя взглядом присутствующих.
– Или, по крайней мере, финансирование побеждает эмпатию, – тихо пробормотал Лев.
