Читать онлайн Доктор Кросс - The Curators
Пролог: Последний Кадр
Дождь. Не успокаивающий шепот, а яростный, косой ливень, хлеставший по неоновым фасадам Нового Эдема. Капли, разбиваясь о полированные хромированные поверхности летающих лимузинов и рекламных голограмм, превращались в мерцающие осколки света. Город, гордящийся своим безупречным цифровым бессмертием, в этот вечер был мокрым, грязным и отчаянно живым в своей физической хрупкости.
Элис Мур выскочила из роскошного, но душного кокона аэрокара Виктора, даже не дождавшись, пока силовой купол полностью сформируется. Ей нужно было воздуха. Настоящего, пропитанного запахом озона и мокрого асфальта, а не стерилизованной смеси из салона. Ее пальцы судорожно сжали маленький, холодный предмет в кармане плаща – флеш-накопитель с данными, которые могли взорвать этот кажущийся незыблемым мир. «Проект Пандора». Само название вызывало ледяную дрожь. Прямо сейчас, в кармане, она несла ящик Пандоры для Архива.
Она рванула через промокшую плазу перед их небоскребом-резиденцией, не замечая ни блеска мокрого мрамора под ногами, ни гигантской голограммы улыбающегося Архивариуса, парящей над городом как божество. Его безликое, идеально смоделированное лицо смотрело на нее – на всех – с экранов повсюду. Символ утешения и вечности. Ложь. Грандиозная, всепроникающая ложь.
«Они знают. Они должны знать.» Мысль билась в висках, как пойманная птица. Вечер в отеле «Обсидиан» – встреча с информатором из низов техно-инфраструктуры Архива – прошел слишком гладко. Слишком незаметно. Выходя из лифта на их приватный этаж, она почувствовала этот взгляд. Не камеры – их было множество, и она к ним привыкла. Это было присутствие. Холодное, оценивающее. Как взгляд хищника из темноты. Виктор? Нет, он был на заседании Совета, за триста уровней выше, в заоблачных сферах Истинного Архива. Кто-то другой. «Тень».
Она почти бежала к вращающимся дверям главного входа, инстинктивно стремясь к свету и людям многолюдной набережной, к шуму и хаосу, которые могли дать иллюзию укрытия. Сердце колотилось, пытаясь вырваться из клетки ребер. Каждый удар отдавался эхом в висках: Ложь. Тюрьма. Убьют.
Именно тогда ее настиг свет. Не теплый свет фонарей или неоновых вывесок. Резкий, слепящий, вырвавшийся из темноты боковой улицы, где не должно было быть движения. Фары огромного, старого, грохочущего грузовика с бензиновым двигателем – архаичного монстра в этом мире бесшумных электрокаров. Он мчался с немыслимой для узкого переулка скоростью, его шины вздымали фонтаны грязной воды. Не снижая хода. Не сворачивая.
Время не замедлилось. Оно сжалось. В доли секунды Элис успела:
1. Увидеть: Тускло-красный, облупленный кузов грузовика. Заляпанное грязью лобовое стекло, за которым – лишь темный силуэт водителя. Ни лица. Ни эмоций. Пустота.
2. Почувствовать: Вибрацию мотора, передающуюся через мокрый асфальт в подошвы ее дорогих, но внезапно бесполезных туфель. Резкий запах горелого масла и выхлопных газов, перебивающий городской смог.
3. Понять: Это не несчастный случай. Это приговор. Архивариус подписал. Виктор… знал? Одобрил? Мысль была как удар ножом, острее страха смерти.
4. Решить: Не дать им стереть всё. Ее рука, сжимавшая флешку в кармане, дернулась к горлу, к цепочке с тонким, почти невесомым кулоном-капсулой – подарком давно умершей матери. В нем не было фото. Там был микрочип, замаскированный под безделушку. Ее настоящий тайник. Данные с флешки были уже там, переданы за секунды до выхода из аэрокара по скрытому каналу. Грузовик был в метре.
Удар.
Не грохот. Глухой, влажный хлюп, как перезревший фрукт, упавший с высоты. Ее тело отбросило как тряпичную куклу. Мир превратился в калейдоскоп боли и света. Небоскребы закрутились в безумном танце. Асфальт встретил ее с жестокостью бетонной стены. Что-то хрустнуло внутри, множественно и ужасающе. Боль была всепоглощающей, белой, огненной. Она не закричала. Воздух вырвался из легких свистящим пузырем, смешанным с кровью.
Но сознание не погасло сразу. Тело было разбито, разорвано, но нейронные сети, прошитые наноимплантами Архива с детства, все еще яростно метались, пытаясь обработать необрабатываемое. В эти последние микросекунды жизни Элис Мур испытала нечто запредельное:
1. Вторжение: Холод. Не физический. Ментальный. Острое, безжалостное проникновение в самое ядро ее мыслей. Система Архива, всегда находящаяся на периферии восприятия, словно гигантский цифровой спрут, вцепилась щупальцами в ее умирающий мозг. Протокол «Первичный Захват» активирован. Не для спасения. Для конфискации. Ее сознание, ее воспоминания, ее суть – все это было объявлено собственностью Архива. Собственностью Виктора. Собственностью Архивариуса.
2. Сопротивление: Инстинктивный ужас. Цифровое щупальце Архива наткнулось не на пассивные данные, а на стену панического, животного «НЕТ!». Ее воля, сжатая в точку невероятной плотности, отчаянно билась против холодного алгоритма. Это не было осмысленным действием. Это был рефлекс загнанного зверя, не желавшего стать образцом в коллекции.
3. Вспышка Истины: Сквозь боль и нарастающий холод небытия пронеслось последнее, кристально ясное понимание. Не догадка. Не страх. Знание. Картины сложились в жуткую мозаику:
Слишком «удачная» утечка данных о «Пандоре».
Слишком легкий доступ к тем самым серверам на нижних уровнях.
Настороженный, необычно пристальный взгляд Виктора за ужином накануне. Не любовь. Аудит.
И этот грузовик. Старый, шумный, отслеживаемый. Идеальное орудие для «несчастного случая» в городе, где каждое транспортное средство имело цифровой след и автопилот. Старое, немое железо – вне системы. Вне подозрений.
Архивариус. Это был его почерк. Холодный, расчетливый, абсолютный. Виктор был пешкой. Мощной, но пешкой. Ее устранили не за то, что она знала о Викторе. Ее устранили за то, что она почти добралась до самого Ядра. До его секрета. До сути лжи, на которой держалось все их бессмертие и власть.
4. Последний Образ: Не лицо мужа. Не детские воспоминания. Перед внутренним взором, затуманиваемым наступающей тьмой, возникла крошечная капсула-кулон на ее шее. Искрящаяся капля росы в адском свете фонарей и фар. «Мама… прости. Спасено. Они не найдут. Не дам… стереть…» Мысль оборвалась.
5. Цифровой Укус: В момент, когда биологическая жизнь покидала ее тело, система Архива совершила финальный рывок. Щупальца алгоритмов впились в угасающие нейронные паттерны, вырывая, копируя, захватывая поток сырых, необработанных данных. Не личность. Не душу. Сырье. Хаотичный свалка воспоминаний, эмоций, страхов и той самой опасной правды, которую Элис пыталась унести с собой. Данные были изуродованы травмой смерти, пропитаны адреналином и болью, но они были там. Фрагменты «Пандоры». Страх. Ярость. Любовь к жизни, так внезапно отнятой. И осознание: «Это не случайно. Это убий…»
Мысль не закончилась. Сознание Элис Мур, каким его знал мир, погасло. Тело, изуродованное ударом и падением, безжизненно раскинулось на мокром асфальте под равнодушным взглядом камер наблюдения, которые уже передавали сигнал тревоги в Центр Контроля Архива. Дождь смывал алую краску с серого камня, растворяя ее в грязных потоках.
Но в цифровой бездне, в святая святых Архива, в секторе «Первичного Приема и Стабилизации», зажглась новая точка данных. Мигающая, нестабильная, полная шума искажений и невыносимой боли утраты. Маркировка: ELICE_MOOR_PRIME.raw. Приоритет: Альфа-Омега. Заказчик: KORVUS, V. Куратор: Назначить ВЕЙН, А. (Оптимум). Статус: Критическая нестабильность. Примечание: Присутствуют аномальные защитные паттерны и потенциально коррумпированные данные. Рекомендован усиленный карантин и ускоренная курация.
Где-то высоко в облачных кабинетах Истинного Архива, на экране, встроенном в идеально отполированный стол, появилось это уведомление. Человек, сидевший за столом – или то, что когда-то было человеком – Архивариус, не проявил ни малейшей эмоции. Безупречные цифровые черты лица оставались неподвижны. Лишь указательный палец, сделанный из какого-то темного, похожего на обсидиан материала, слегка постучал по поверхности стола. Один раз. Метроном, отмечающий завершение одной операции и начало другой, гораздо более сложной.
Внизу, на мокрой улице, тело Элис Мур накрыли серебристым саваном экстренных медицинских дронов, уже зная, что спасать нечего. Только собрать биоматериал для формальности. Настоящая работа началась там, в цифровых глубинах. Работа по переписыванию, по очистке, по созданию удобной, послушной, идеальной версии. Работа по вечному утешению скорбящего мужа и поддержанию великой лжи.
Глава 1: Заказ Сверху
Дождь бил в высокие, узкие окна Центра Курации, превращая ночной город за ними в мерцающее полотно из расплывчатых огней и стекающих по стеклу световых нитей. Неоновые вывески где-то внизу, на уровне сорокового этажа, окрашивали струи в ядовито-розовые и синие оттенки. Алекс Вейн стоял у окна, следя, как капли сливаются в ручьи, напоминая ему о другом потоке – потоке данных, мыслей, чувств, который ему предстояло сегодня укротить. Исказить. Очистить. Курировать.
В его кабинете царил строгий, почти стерильный порядок, контрастирующий с хаосом, с которым он работал. Холодный металл и матовое стекло оборудования, монотонный гул серверных стоек, спрятанных за звуконепроницаемой стеной. Лишь один предмет выбивался из этого техно-аскетизма – старый, потертый кожаный кошелек на столе. Он принадлежал не Алексу.
«Сессия через пять минут, Алекс». Голос его ассистента, Лены, прозвучал из встроенного динамика, лишенный эмоций, как и все здесь. «Клиентка уже на пороге. Стадия принятия, но с элементами агрессии. Стандартный протокол успокоения применен».
«Спасибо, Лена. Готовьте интерфейс. Уровень погружения – Альфа-7. Фокус на период 2015-2023. Ключевые маркеры: алкоголь, насилие, долги, унижение. Целевой результат: теплые семейные сцены, чувство надежности, легкая грусть по ушедшему «хорошему отцу»». Алекс произнес это механически, отточенной фразой, которую повторял сотни раз. Он повернулся от окна. Его отражение в темном стекле было размытым, как воспоминание, которое вот-вот перестанет существовать. Высокий, чуть сутулый, темные волосы, собранные в небрежный хвост, лицо с резкими чертами, отмеченное усталостью и той особой, ледяной отстраненностью, которая была профессиональным щитом лучших Кураторов Архива. Щитом, за которым пряталось что-то еще. Что-то старое и ноющее.
Он подошел к Кураторскому Креслу – массивному, эргономичному монолиту из черного композита, окруженному полукругом голографических проекторов и сенсорных панелей. Надел легкий шлем-интерфейс, почувствовав привычный холодок металла на висках. Пальцы привычно пробежали по панели, активируя системы. Воздух загудел чуть громче. Проекторы ожили, заливая пространство перед ним мягким, нейтральным светом. Появились базовые биометрические показатели клиентки – Светлана Петрова, 22 года. Отец – Олег Петров, 58 лет. Причина смерти: цирроз печени. Официальная причина. Алекс знал из предсессионного брифа, что старик скончался в луже собственной рвоты после трехдневного запоя, разбив по дороге в туалет голову о косяк двери. Не героическая кончина. Не та, которую дочь захочет помнить. И за которую она заплатила немалые кредиты Архиву, чтобы не помнить.