«Я… берусь», – услышал он свой собственный голос, прежде чем осознал решение. «Но мне нужны полные неограниченные права доступа. И полная автономия в процессе. Никакого вмешательства».
Корвус едва заметно улыбнулся. Это было не тепло, а скорее удовлетворение хищника. «Договорились, господин Вейн. Материалы поступят к вам завтра утром. Не подведите меня». Голограмма погасла.
Алекс остался один в тишине кабинета, нарушаемой только шумом дождя и гулом серверов. Он подошел к столу, взял старый кожаный кошелек. Кожа была шершавой под пальцами. Он сунул руку в карман пиджака, доставая пачку сигарет, и вдруг… замер.
Воздух был напоен тонким, едва уловимым ароматом. Не его одеколон. Не запах дождя или технологий. Это был легкий, изысканный, чуть сладковатый запах… груши. И бергамота. Совершенно незнакомый. Но почему-то вызывающий смутное, тревожное ощущение дежавю. Он огляделся. Кабинет был пуст.
Аромат растворился так же внезапно, как и появился. Алекс потряс головой. Переутомление. Стресс. Эффект глубокого погружения. Надо выспаться.
Он сунул кошелек обратно в карман, так и не найдя сигарет. Но запах… этот странный, нежный запах груши… он будто прилип к нему, навязчивый и необъяснимый. Как первая трещина на безупречном фасаде.
Глава 2: Первые Трещины
Воздух в Секторе «Омега» вибрировал иначе. Не привычным гулом серверов Центра Курации, а низким, почти неслышным гудением, словно где-то в толще здания билось огромное, спящее сердце. Здесь хранились «Фонды Короны» – цифровые останки элиты, членов Совета Архива и их ближайшего круга. Доступ сюда требовал не просто авторизации, а кровавого скана сетчатки, генетического ключа и цифровой печати самого Виктора Корвуса, временно делегированной Алексу. Каждый шаг по стерильному, освещенному холодным синим светом коридору фиксировался скрытыми сенсорами, а давление на барабанные перепонки намекало на мощные экранирующие поля, окутывающие каждую капсулу хранения.
Капсула Элис Мур-Корвус была обозначена лишь лаконичным кодом: «ОМ-7». Ни имени, ни дат. Только номер. Алекс поднес ладонь к сенсору. Стальная дверь толщиной в локоть бесшумно отъехала в сторону, выпуская струю ледяного, химически чистого воздуха. Внутри не было привычного кресла или проекторов. Только подиум в центре небольшой комнаты, на котором покоился кристаллический шпиль размером с человеческий торс. Внутри него, словно в янтаре, мерцали мириады светящихся точек – нейронные карты, синаптические связи, сгустки эмоционально окрашенных данных. «Сырое Ядро». Необработанная, некурированная сущность Элис, захваченная в момент смерти. Алекс почувствовал сухость во рту. Работать с таким материалом… это было все равно что вскрывать живую, бьющуюся в агонии мысль.
«Инициирую первичный сканирующий контакт. Уровень «Зеркало», – скомандовал он своему интерфейсу, надевая шлем, который здесь был не просто гарнитурой, а сложным нейрошлюзом, подключаемым непосредственно к базовому порту кристалла. «Фокус – хронологический порядок. Последние 72 часа до инцидента».
Обычно погружение в недавно умершее сознание было похоже на падение в водоворот. Хаос обрывков, не связанных логикой, пропитанных паникой, болью, непониманием произошедшего. Огромные пласты данных были повреждены физиологической травмой или просто не успели стабилизироваться. Алекс ожидал именно этого – клокочущего моря ужаса последних мгновений, которое нужно было бы с трудом укрощать и фильтровать.
