– Крысы там, что ли, шуршат? – бормотала она. – Где ж они, сволочи, прогрызли? Надо отравы насыпать…
– Клампи-труле-е-е-ус, – почти вслух запела Моргана.
Внезапно тетка остановилась и медленно выпустила из рук «копье», которое с грохотом упало на пол. На ее глуповатом лице появилось сначала растерянное, а потом мечтательное выражение. Она с неожиданным лукавством покосилась на кресла, сбросила тапочки и запрыгала, выбрасывая вперед ноги и подвывая:
– Частица черта в нас
Заключена подчас,
И сила женских чар
Родит в груди пожар!
Затем она передернула, как цыганка, могутными плечами и, задрав полы халата, обнажила пухлые ляжки в дырявых зеленых рейтузах.
– Чего это она? – не понял Тимка.
– Она когда-то мечтала в оперетте играть, – вздохнула Моргана. – Это, вообще-то, грустно. Сейчас ей хорошо. Она впервые делает то, о чем всю жизнь мечтала. Она чувствует свое легкое прекрасное тело, слышит музыку и аплодисменты. А завтра она будет думать, что ей приснился дивный сон. Но все равно это грустно… Джим, вперед!
Джим соскочил с Тимкиного плеча, молнией кинулся к танцующей тетке и, подпрыгнув, вцепился в развевающуюся полу халата.
– Ля-ля-ля-ля-ляля! – пела уборщица, выбрасывая вперед мощные ноги. – Ля-ля-ля-ля-ляля!
Ее пение стало почти музыкальным, а движения, несмотря на фантастические объемы, почти гармоничными. Она запрокинула голову и кокетливо тряхнула воображаемыми кудрями. В это время Джим грохнулся на пол вместе со связкой ключей.
– Бежим! – заторопилась Моргана, вжимаясь в стену. – Быстрее! Ведь она не спит, она что-то все-таки видит!
Тремя тенями они скользнули в коридор и бросились бежать.
– Ля-ля-ля-ля-ляля! – доносилось до них затихающее пение.
Поворачивая за угол, Тимка обернулся. Тетка сидела на полу и мечтательно перебирала свои грязные волосы.
Глава шестая
О верности старой пословицы: семь бед – один «RESET»
В коридор, где очутились трое беглецов, выходило несколько дверей. В конце был тупик: стена с красивой мозаикой, изображавшей летящего дракона.
– Дальше не пройти, – размышляла Моргана. – Мы сейчас в самой дальней части здания. Надо искать здесь.
Наугад пробуя ключи, они стали открывать все двери подряд. Две комнаты оказались лабораториями со множеством каких-то приборов и вольерой, в которой сидело десятка два разноцветных мышей: ярко-красных, ослепительно-синих и лимонно-желтых. Мышей Тимка тут же выпустил. Третья комната была непонятного назначения. В глубине ее виднелась еще одна дверь с кодовым замком, за дверью горел свет.
– Это здесь, – зашептала Моргана, – давай позовем Костю!
– А вдруг там сидит Главный Негодяй? – возразил Тимка. – Ты не можешь как-нибудь посмотреть сквозь дверь?
– Могу, – вздохнула Моргана, – только я заклинаний не помню. Если бы в Интернет залезть…
В это время кто-то изнутри заколотил кулаками по запертой двери и голос, в котором Тимка узнал Костин, завопил:
– Лохи! Почините вы мне телевизор или нет? Заразы!
За дверью что-то зашуршало, и грянул «Рамштайн».
– Это он! – завопил Тимка. – Моргана, ты можешь открыть?
Моргана кинулась к двери.
– Смотри, здесь три кнопки протерты: три, семь, девять. Это значит…
И они принялись набирать комбинации: три, семь, девять; три, девять, семь; девять, семь, три…
После третьей попытки раздался щелчок. Моргана рванула дверь на себя.
В большой ярко освещенной комнате на огромном диване, задрав ноги в грязных кроссовках на стену, лежал Костя. Стоявший на полу среди немытых чашек магнитофон бешено извергал музыку. На отодвинутой от стены тумбе возвышался телевизор со следами насилия.
