Тише - страница 36

– Давно пора, – сказала тогда Джесс.

Затем раздался голос отца.

– Лондон? – рявкнул он. – Только через мой труп!

Слушать дальше я не стала. Подозревая, что дверь вот-вот распахнется и оттуда пулей вылетит Джесс, я убежала в сад. Но когда увидела ее заплаканные глаза и спросила, что случилось, сестра лишь отвела взгляд.

Наверное, хотела, чтобы мы всей семьей навестили ее в Лондоне, решила я. Джесс работала там консультантом по вопросам управления и в отличие от однокурсников, подвизавшихся на ниве творчества и едва сводивших концы с концами, сама оплачивала аренду квартиры. «Стиви, жду не дождусь, когда ты приедешь погостить!» – частенько повторяла она. Думаю, для нее было важно, чтобы мама с папой тоже приехали. Чтобы увидели, чего она достигла. Чтобы гордились ею.

Джесс недооценила силу папиного отвращения к городу. «Шум, грязь, хамство, мусор на улицах, высоченные домины, из-за которых не видно солнца» – так он всегда говорил. Очевидно, внезапное приглашение дочери вывело его из себя. Вот почему он взорвался. Лишь повзрослев, я осознала, насколько чрезмерной была его реакция. Для Джесс это стало последней каплей, переполнившей чашу безразличия и споров.

После семейного обеда, который прошел в гробовом молчании, мы с Джесс мыли посуду, а Ребекка стояла, прислонившись к дверному косяку; предвечернее солнце золотило ее темно-русые волосы. Закончив, Джесс наклонилась и крепко-крепко меня обняла. «Прости, малышка, мне пора ехать».

У ворот она притормозила перед выездом на дорогу. Может, передумала?.. Когда ее машина скрылась за поворотом, я вернулась на кухню и увидела на столе, который она только что вытирала, влажные разводы, словно оставленные кистью художника-экспрессиониста.

Никто из нас не хотел, чтобы она уезжала…

Спустя пару месяцев после того разговора Джесс перебралась в Нью-Йорк.

Несмотря на медленное обслуживание и посредственную пиццу, в ресторанчике уютно. Аромат пекущихся углеводов и расплавленной моцареллы, оживленная болтовня заскочивших на обед коллег – офисные сплетни, планы на уик-энд… Как же приятно быть среди людей, в одном пространстве со взрослыми, у которых есть работа и упорядоченная жизнь!

– Надо же! Понедельник, два часа дня, а здесь – битком, – удивляется мама.

Я объясняю, что все эти «тунеядцы», возможно, работают поблизости. Мама говорит, им крупно повезло, ведь они могут есть пиццу на обед. Тогда я решаюсь спросить ее о давнишних карьерных перспективах, которые растаяли как дым из-за меня.

– Не думала, что ты знаешь, – смутилась она, словно я разоблачила ее позорную тайну.

– Тебе ведь пришлось отказаться от своих планов, когда я родилась.

– Да. Честно говоря, мы… в общем, твое появление стало для нас сюрпризом.

– Еще бы, – киваю я. Неудивительно, учитывая одиннадцатилетнюю разницу между детьми!

– Не обижайся, Стиви! Это не значит, что мы любили тебя меньше, чем твоих сестер.

– Я никогда и не чувствовала себя нелюбимой. Но разве ты не злилась на меня за то, что пришлось бросить карьеру, так ее толком и не начав?

Мама крутит обручальное кольцо, кусает губы. Жестоко спрашивать ее о таком; может, я зашла слишком далеко? Пожалуй, стоит добавить: «Я бы на твоем месте точно злилась!»

– Врать не стану: порой мне действительно было досадно, – отвечает она. – Я хотела иметь собственную жизнь за пределами фермы – помимо материнства. Некий интеллектуальный вызов. Жалею ли я, что все сложилось именно так? Конечно, нет! У меня есть вы, три дочери, которые многого добились в жизни, – и это моя высшая награда!