Другая видная купеческая династия, чью судьбу можно проследить по крайней мере с XVII столетия, – Лихонины. Род этот происходит из Суздаля, где на их средства в XVII веке была построена одна из лучших церквей города – Троицкий собор, до наших дней не дошедший. В световые проемы здания была вставлена слюда – материал очень дорогой, позволить его себе могли только невероятно богатые люди. Почти восемь десятилетий поколение за поколением суздальцы Лихонины входили в состав московской Гостиной сотни[36]. Постепенно они закрепились в Москве. Во всяком случае, часть представителей династии осела в столице, обзавелась здесь дворами, породнилась с исконными купеческими фамилиями[37]. Так, два брата, Григорий Васильевич и Иван Васильевич Лихонины (оба родились в 1710-х годах), вместе прибыли из Суздаля в Москву. Произошло это после 1725 года. Младший из братьев, Григорий, вошел в состав московского первогильдейского купечества и сумел добиться большого влияния в столичных «предпринимательских» кругах, войти в число крупнейших «воротил» своего времени. По-видимому, значительную часть капитала Г.В. Лихонин накопил, участвуя в питейных откупах. В 1759–1766 годах он уже не рядовой откупщик, а директор московских и петербургских питейных сборов. Взращенный на откупах капитал был помещен Лихониным в промышленность. С 1769 года Григорий Васильевич состоял в компании большой Московской суконной мануфактуры – наряду с такими известными купцами-промышленниками, как М. Гусятников, В. Суровщиков, И. Докучаев[38]. Компания эта получила от государства большие привилегии[39], а члены ее оказались в числе богатейших людей страны. В 1760-х годах Г.В. Лихонин жил в приходе церкви Григория Неокесарийского на Большой Полянке[40]. Нарядный храм этот с примыкающей к нему шатровой колокольней и в наши дни украшает Замоскворечье. Между тем один из его храмоздателей – Григорий Лихонин. На его средства в храме был устроен в 1765–1767 годах придел Григория Богослова – очевидно, святого, имя которого дали купцу при крещении. Другое известное благодеяние Г.В. Лихонина связано с Троице-Сергиевой лаврой: в 1770 году он сделал туда «вклад» – «пелену налойную люстрину голубаго»[41].
Многочисленные потомки Г.В. Лихонина не сумели надолго удержаться в первой гильдии. Кое-кто из них перешел в дворянство, другие, напротив, спустились по социальной лестнице до купцов второй-третьей гильдий, а то и мещан.
Юность Российской империи возвысила множество иных купеческих династий, прославившихся на ниве благотворительности. Например, нескольких щедрых жертвователей породило семейство «природных москвичей» Журавлевых. Журавлевы, как и Лукутины, принадлежали к числу крупнейших первогильдейцев – суконных промышленников XVIII столетия. Они содержали суконную фабрику, торговали сукном и пушниной. Так же, как Лихонины, занимались откупами[42] и были теснейшим образом связаны с государством[43]. Большие капиталы они помещали в заграничную торговлю[44], имели торги в Сибири и «разных городах». Братья Роман Ильич и Гаврила Ильич Журавлевы сыграли роль главных храмоздателей церкви Параскевы на Пятницкой, в приходе которой проживали их семьи. Церковь эта известна деревянной с конца XVI века, каменной – с середины XVII. А в 1744 году ее разобрали «за ветхостью». На том же месте тщанием прихожан в 1740-х годах был воздвигнут храм с трапезной и колокольней. В колокольне разместилась придельная церковь Илии Пророка – возможно, именем своим она обязана отцу Романа и Гаврилы Журавлевых. Благочестие отцов должно было влиять и на детей. В 1751 году сын Гаврилы Журавлева, московский купец Семен Журавлев, сделал вклад в Троице-Сергиев монастырь. Он дал «пелену по белому грезету с цветочками разных шелков»
