Трехтысячелетняя загадка. История еврейского вопроса - страница 28

С другой стороны, ряд авторов, симпатизирующих евреям, утверждают, что все цитаты подобного типа из талмудической литературы – подделки антисемитов. Наиболее известный из высказывавшихся в критическом духе – В. Соловьев. Он посвятил этому вопросу отдельную статью: «Талмуд и новейшая полемическая литература о нем в Австрии и Германии». Его аргументы естественно разобрать в первую очередь. Подробнее всего в статье Соловьева разбирается книга Юстуса «Зерцало еврейства». В ней приводится около ста цитат из Талмуда и «Шулхан Аруха», характеризующих, по мнению Юстуса, враждебное отношение составителей этих книг к неевреям. Книга была издана в Германии, и там же против автора еврейской общиной был возбужден процесс по обвинению в клевете. В качестве эксперта был привлечен гебраист д-р. Эккер, и под влиянием его показаний автор был оправдан. Потом Эккер опубликовал книгу «Зерцало еврейства в свете истины», на эту книгу Соловьев и опирается. Дело в том, что Эккер упрекает Юстуса в некорректности цитирования: например, тот соединяет две разные цитаты в одну. Однако Эккер как раз приходит к выводу, что по существу Юстус правильно передает дух положений, имеющихся в Талмуде. Соловьев приводит критические замечания Эккера, но добавляет: «Все, что затем говорит критик, не мешает беспристрастному читателю составить правильное суждение по всем пунктам», – не информируя своего читателя, что же дальше говорит Эккер. Соловьев утверждает, что если устранить из книги Юстуса «все подложное, неверное и несообразное», то «останутся семь или восемь законов, которыми антисемиты могли с некоторой видимостью воспользоваться для своих целей».

Кроме того, Соловьев приводит большое число цитат из Талмуда, проникнутых гуманными и возвышенными чувствами. Но ведь критики Талмуда как раз и утверждают, что гуманные положения Талмуда в основном относятся к евреям и часто сопровождаются разъяснениями, что «ближний» или даже «человек», о котором говорится, – это только еврей, остальные же из этого высказывания «исключаются», ибо они «не люди» и т. д. Уже в Ветхом Завете формулируется подобный «двойной стандарт» – мы привели несколько примеров в гл. 2.

Именно такие цитаты из Талмуда и приводятся его критиками, что ряд мест Библии надо толковать именно таким образом. Например, заповедь (Левит 19.13. Не обижай ближнего твоего и не губительствуй. Плата наемника не должна оставаться у тебя до утра) не относится к гоям, ибо «гой не есть ближний». Утверждается, что именно таков смысл слов «делать добро» в большинстве талмудических текстов. Так, в литературе «Респонза» раннего Средневековья обсуждается обычай делать подарки беднякам, которые с этой целью обходили богатые дома в праздник Пурим. При этом иногда подарки получали и слуги-неевреи. Раввин Калоним это запрещает, говоря, что беспорядочно распределять подарки – хуже, чем вообще их не давать.

Статья Соловьева заканчивается мыслью, вложенной в уста некоего мысленного иудея: «Одно из двух: или ваша религия действительно неосуществима, она есть лишь пустая и произвольная фантазия; или же она осуществима и, значит, вы лишь по своей дурной воле не осуществляете ее; в таком случае, прежде чем звать других к себе, раскайтесь и исправьтесь сами». (Мысль для Соловьева старая – он высказывал ее еще в статье «Еврейство и христианский вопрос».) Но трудно поверить, что жизнь можно уложить в такую краткую схему. Христианство приближается тем самым к учению Льва Толстого о «непротивлении злу силою». Однако сам Соловьев, в своем произведении «Три разговора», когда, полемизируя с этим учением Л. Толстого, описывает войну с турками, совсем такой схемой не пользуется («Одно из двух…»), а с явным сочувствием описывает, как русские солдаты картечью разогнали башибузуков, громивших армянскую деревню.