Из карманов Сафико достала два тонких шёлковых платка и закутала себя и Полину так, чтобы остальным казалось, что это для защиты волос.
Потом они начали петлять. Полине суждено было увидеть много нового, но Сафи не останавливалась, вела подругу всё дальше и дальше. По дороге выяснилось, что Огонь бывает белым, синим и даже зелёным, может рассыпаться искрами и литься подобно воде. Для тех, кому не хватало сил, чтобы извлечь пламя на пустом месте, в каждой подворотне было свалено горючее – древесина или масло. Просто пороховая бочка, а не город. Над домами громыхали фейерверки. Сверкающие струи срывались с расставленных веерами пальцев, уходили ввысь и там с треском рассыпались на неопасные потухающие в воздухе искры. Мастера делали их разноцветными.
Сафико всё так же настойчиво тянула Полину за руку. Девушка мельком смотрела на празднующих, но видимо не видела того, что искала. Уже почти на окраине Сафико вдруг остановилась, вцепившись тонкими длинными пальцами в зубчик забора. Полина от неожиданности уткнулась в её спину. Подруга стояла странно, неподвижно, напряжённо.
В переулке было очень темно. Полина осторожно заглянула за плечо адептки – на пятачке-дворике между островерхими вытянутыми четырёхэтажными домиками, кажущимися в свете огня куда более похожими на сказку, чем на реальность, собралось человек тридцать. Мужчины и женщины, никого младше двадцати, никого старше сорока. Полина одёрнула себя, поняв, что смотрит на них, раскрыв рот. Их лица выглядели иначе, вместо повсеместного возбуждения и ликования на них отражалось спокойное удовольствие. Полина снова встрепенулась, сообразив, что это адепты, идущие путём совершенствования, кто-то из них станет смотрителем. Серьёзные люди, неудивительно, что Сафи хотела увидеть именно их. Интересно, откуда она узнала, что они будут здесь?
Собравшиеся с интересом смотрели на стоящего в центре мужчину. На нём были потёртые драные джинсы и высокие армейские шнурованные сапоги, рубашка небрежно покоилась у ног. Обнажённые торс и грудь свидетельствовали, что рубашку мужчина часто игнорировал – загар, ссадины и лёгкие ожоги. Ему даже шло. Полина естественно перевела взгляд на собственные раны, сдержала вздох и снова посмотрела на мужчину в середине дворика. Его руки были окутаны пламенем, синим там, где оно прилегало к коже. Сначала он держал их на уровне живота, будто глядя на ладони, но глаза его были полуприкрыты. Он производил впечатление сильного человека. Руки разошлись в стороны, снова застыв по бокам. Языки пламени взметнулись выше, собравшись в арку над его головой, образовавшаяся дуга плавно сползла вперёд, описав полусферу. Верхний полукруг зарябил и, дёрнувшись, закончил сферу. Мужчина повис в огненном шаре в паре сантиметров над землёй.
Собравшиеся сдержанно с достоинством похлопали, не как зеваки на представлении бродяг, а скорее как ценители музыки на концерте пока неизвестного, но многообещающего скрипача. Полина различила, что их губы шевелятся. Неожиданно один из адептов заговорил вслух:
– …тридцать шесть, тридцать семь…
Выходит, тяжелее всего было удержать сферу, а не создать её… Известный парадокс всех мракобеских наук… Контроль над стихией, будь он неладен…
– …пятьдесят три, пятьдесят четыре…
Сфера выглядела внушительно. Он силён. Огненный шар всё-таки…
Полина сглотнула саднящий сухой ком в горле и зажмурилась, голова как-то непроизвольно дёрнулась…
