Бойцы первой танковой учебной роты, оказавшись внутри ТОГа, были невероятно впечатлены его размерами и образом. Здесь в огромных залах высотою с десяток метров, широких и просторных, царили холодные, всеобъемлющие темнота и мрак, только редкие одинокие лучики света сквозь щели в старых воротах неохотно проникали сюда. Темнота и мрак эти скрывали в себе различные неизвестные приспособления, механизмы и учебные тренажеры, брошенные и забытые много лет назад, усопшие под плотным слоем пыли и ржавчины. Новобранцы, войдя внутрь, глядели по сторонам и не видели ничего совершенно, но чувствовали, что где-то дальше в этой беспроглядной глубине, подобно сказочным чудищам, неслышно спят грозные черные танки.
Когда рота построилась внутри в левой части городка, курсанты всё ещё с удивлением осматривались, предвкушая увлекательные занятия. Особенно впечатлительные уже благодарили судьбу за щедрую возможность прикоснуться к боевым машинам, увидеть их в действии, управлять ими. Алексеев стал во главе строя, командовал, и вскоре призвал к себе всех офицеров и сержантов, раздавая указания. Работы по проведению стрельбы было много, уже через десять минут каждому в роте было поручено какое-либо дело. Курсанты принялись под присмотром сержантов и офицеров готовить к стрельбе объект и танки. В приятном волнении и с большой охотой они взялись за работу, при малейшей возможности восторженно осматривая неподвижные боевые машины.
Очень скоро, однако, танкистам открылось истинное положение дел. ТОГ-18 не эксплуатировался вот уже полгода, и сюда не входила с середины зимы ни одна живая душа. Смотритель за объектом, который назначался из сержантов БОУПа, уволился ещё в мае, а новый появился совсем недавно. Он едва разбирался во всех здешних устройствах, да и не мог бы разобраться, потому как электросеть ТОГа составлялась опытными электриками и была предельно сложна. Свои обязанности смотрителя этот молодой сержант вовсе и не знал до недавнего времени, когда командир танкового батальона обратился к командиру БОУПа с заявкой на проведение учебной стрельбы. Тогда в БОУПе началось невероятное оживление по поводу приведения учебных объектов в надлежащее состояние, но было слишком поздно. Младший сержант-смотритель, а также сопровождавший его рядовой в ответ на любой вопрос лишь разводили руками, повторяя заученные слова о недостаточности материального обеспечения.
Так, когда новобранцы стали открывать ворота, их мощные проржавевшие петли заскрипели и заскрежетали, выплевывая рыжие комья пыли. Старые толстые тросы, поддерживающие воротины, натягивались и рвались, падали сверху с оглушающим грохотом, дребезжа и треща, но воротины никак не двигались. Наконец солдаты взяли ломы и сделали рычаги, несколько человек снаружи прикрепили канаты и потянули одновременно, тогда только посредством колоссальных усилий ворота раскрылись.
Родионов и Прокофьев в это время, получив отдельную задачу, отправились осматривать учебные комнаты на втором этаже. Поднявшись по крутой лестнице, они оказались в длинном коридоре с множеством дверей. Всё здесь выглядело унылым и покинутым: ни одной лампочки в коридоре не было, с потолка лишь свисали обрывки проводов, бледные зелёные стены были обшарпаны, краска с них сыпалась от прикосновений, а местами целыми кусками отделка обваливалась, обнажая пожилые советские кирпичи. Тёмный бардовый пол со сломанными провалившимися досками по щиколотку был усыпан мусором, битым стеклом и обрывками старых газет.
