Читать онлайн Татьяна Рябинина - Тридцать сребреников в наследство

август 2003 года

- Ну приспичило же твоей бабке родиться именно в тот день, когда «Зенит» играет! – брезгливо скривился Алексей.

Он развалился на тахте - в одних трусах, с банкой пива – и смотрел по телевизору обзор спортивных новостей, предоставив жене возможность самой убирать со стола и мыть посуду после ужина.

- Ты слышала, что я сказал?

- Да, слышала, - в дверях появилась Марина, вытирая мокрые руки о замызганный ситцевый фартук. – Я думаю, если бы она знала, что так получится, выбрала бы для своего появления на свет другой день.

- Ха-ха! – скептически отозвался Алексей. – Я думаю, она как раз знала.

Бросив пустую банку на ковер, он принялся щелкать пультом, бесцельно переключая каналы телевизора, а другой рукой почесывая свою буйно волосатую грудь, словно рассчитывал найти в зарослях какие-нибудь сокровища.

- Ты еще здесь? – приподнявшись на локте, Алексей с удивлением посмотрел на Марину, которая все так же стояла в дверях, словно ожидая чего-то. Может, приказаний: «Чего изволите, господин?» – Принеси еще пива!

«Пожалуйста», - мысленно то ли добавила за него, то ли ответила ему Марина и поплелась в кухню, привычно недоумевая, почему, в конце концов, она беспрекословно подчиняется этому волосатому вонючему хаму и позволяет собой помыкать.

Ладно бы он еще ее бил или что-нибудь в этом роде. Так нет, все происходило с ее молчаливого согласия, будто так и надо. Она даже и не пробовала ни разу возмущаться или протестовать.

И ладно была бы еще Марина Бессонова мазохисткой, получающей от подобного обращения удовольствие. Так нет, в душе всякий раз сжималась в комочек и горько плакала. Впрочем, плакала она и на самом деле, но чтобы муж ни в коем случае не заметил – женских слез он просто-напросто не выносил.

Крепко закусив губу, Марина заглянула в холодильник и оцепенела: пива не было.

Господи, что делать-то? Ведь она была уверена, абсолютно уверена, что в холодильнике не меньше трех банок, поэтому и не купила, уж больно тяжелые сумки пришлось нести. И делать крюк специально за любимым Лешкиным «Будвайзером» просто не было сил. Тем более после двенадцати часов на ногах.

Марина работала дамским мастером в самой рядовой дешевой парикмахерской. День через день. Вонь средств для «химии» и укладки, надсадный рев фенов, клацанье ножниц, тупая болтовня коллег и клиенток. Крохотные чаевые – в лучшем случае. Работу свою Марина ненавидела. А впереди – еще одна смена: поход по магазинам, ужин, стирка, уборка, ублажение в постели господина Бессонова с его бесконечными насмешками и придирками…

Наверно, Лешка уговорил все пиво днем, обреченно подумала Марина. Супруг работал охранником в банке – сутки через трое, и сегодня у него как раз был очередной выходной. Вот сейчас она вернется в комнату и скажет виновато: «Леш, пива нет больше». Лешка заорет, в красках разъяснит ей, какая она идиотка, в результате придется одеваться и идти за пивом.

Мелькнула вдруг мысль: а может, наконец, взбунтоваться? Сказать: иди сам?

Марина испуганно обернулась, словно Алексей мог услышать эту крамолу. Вздохнув глубоко, хотела уже закрыть холодильник и отправиться на эшафот, но с облегчением заметила притаившуюся за пакетом кефира банку.

- А подольше не могла? – свирепо поинтересовался Алексей. – Тебя только за смертью посылать, – он озабоченно ощупал свое главное богатство, словно боялся, что оно могло вдруг нечаянно исчезнуть или уменьшиться в размерах. – Так вот, я говорю, что если бы не твоя дурацкая бабка с ее юбилеем, лежал бы я себе в субботу перед ящиком и смотрел бы себе футбол, пивко попивая. А вместо этого придется тащиться за тридевять земель и целый вечер дохнуть с тоски. Может, ты одна съездишь, а?

- Лешенька, ну мы же договорились, - чтобы не заплакать, Марина впилась ногтями в ладони. – Я бы съездила одна, но ведь это же юбилей, бабушка пригласила всех. А футбол можно посмотреть и там.

- Совсем дура, да? – Алексей так и подскочил, отшвырнув пульт. – Ты думаешь, твои идиотские родственники дадут посмотреть? Если бы твоя бабка не была такая богатая и такая старая, фиг бы я куда поехал.

«Да и фиг бы на тебе женился», - по привычке мысленно закончила вместо него Марина.

Мысль об изрядном состоянии престарелой родственницы Алексея слегка успокоила или хотя бы примирила с действительностью. Продолжая почесывать свое выпирающее бугром сокровище, он снова развалился на тахте.

- Твои родственники – идиоты! – глубокомысленно заключил он, уже гораздо более мирным тоном. – Все. Если я с тобой разведусь и женюсь снова, то исключительно на сироте. Как ты думаешь?

Чтобы увидеть реакцию Марины, которая робко присела на краешек кресла, словно пришедшая по объявлению горничная, ему снова пришлось приподняться на локте. Сдерживаясь из последних сил, Марина натянула резиновую улыбку: мол, оценила твою шутку, очень даже ничего.

- Бабка твоя – просто старая жаба! – продолжал развивать мысль Алексей. – А уж эти все твои дядьки-тетьки, кузины-кузены – и вовсе цирк уродов. Про тещеньку с тестюшкой подавно молчу.

«Вот и молчи. Я твою мамашу, крысу жирную, и сестричку-истеричку тоже ненавижу!»

Вот бы сказать ему это и посмотреть, как перекосится его смазливая, заросшая синеватой щетиной физиономия. А потом собрать чемодан и отправиться к тещеньке. К маме, то есть. Без права возвращения.

- Большую часть моих родственников ты всего один раз видел, - вместо этого спокойно сказала Марина. – На свадьбе.

- Одного раза – больше чем достаточно. Это не свадьба была, а кунсткамера. Куча твоей родни, а с моей стороны – только мама и Лариска.

- Разве я виновата, что у тебя больше никого нет?

«Между прочим, с моей стороны были всего две подруги, а с твоей – куча отмороженных кретинских дружков и размалеванных девок».

- А самый главный мудак – твой сраный братец Дима. И эта его… Вероника. Стерва крашеная.

- Подожди, разве ты знаешь Веронику? – удивилась Марина. – Они же поженились уже после нашей свадьбы, и я у них была одна, тебе тогда как раз аппендицит вырезали.

- На нашей свадьбе она была! Иначе откуда я могу ее знать? Они ведь тогда уже встречались? Вот он ее и притащил.

Пожав плечами, Марина ушла в спальню. Не спорить же из-за такой ерунды. Хотя она была уверена, что Веронику впервые увидела на свадьбе двоюродного брата.

Порывшись в тумбочке, Марина вытащила свадебный альбомчик в красном псевдобархате. Позолота на вытесненных сплетенных кольцах и дате «2001» слегка осыпалась. Неужели прошло всего чуть больше двух лет?

Фотография на первой странице – просто кошмар. Нет, Бессонов на ней чудо как хорош. Смокинг, бабочка – все идеально. Черная шевелюра – волосок к волоску. Огромные синие глаза, дерзкий взгляд, гладко выбритые щеки, твердый мужественный подбородок, немного хищный рот.

«Типичный мачо, - сказала тогда подруга Оксана. – Брутальный тип. Интересно, есть ли у него еще какие-нибудь достоинства, кроме одного?»

Зато она, Марина, рядом – просто недоразумение, а не невеста. Кстати, примерно так на нее и смотрели все эти раскрашенные, расфуфыренные «подруги детства»: «И что он только в ней нашел?!» Платье взяли напрокат. В салоне нормально сидело, зато на свадьбе – просто как мешок из-под картошки. Может, другое подсунули, не то, которое мерила? А прическа! Как девчонки ни старались соорудить из ее прямых тускло-русых волос пружинистые локоны, все равно из-под фаты повисли беспомощные развившиеся сосульки.

В школе ее дразнили мышью. Мышь и есть – серая мышь. Маленькие серые глазки, серые волосы. Маленький носик, маленький ротик. И сама маленькая и тощенькая. Не за что глазу зацепиться. И правда, что Лешка в ней нашел?

Они познакомились в ночном клубе, куда ее затащила Оксана – отметить Маринино восемнадцатилетие. Клуб был дорогой, но у Оксаны еще с первого курса училища водились денежки, потому что кавалеров она, яркая высокая брюнетка с глазами Бэмби, выбирала исключительно денежных. Алексей гулял с компанией, подошел, бесцеремонно потащил танцевать. Марина хотела было возмутиться, но ей все же польстило, что он выбрал ее, а не красавицу Оксану, которая посматривала на этого парня с нескрываемым интересом. А на Марину – с возмущением и где-то даже с завистью.

Алексей, который был на семь лет старше, говорил интересно, танцевал, как бог, смотрел на нее… Насквозь смотрел. Без лишних слов привел к себе и уложил в постель.

Он был у Марины первым. И хотя близость показалась ей чем-то отвратительным, совсем не тем, что грезилось в восторженных девичьих мечтах, она влюбилась по уши. Сознавая при этом вполне трезво, что такой парень скорее всего ее бросит. Может, даже завтра.

Вопреки ожиданиям, Алексей Марину не бросил. Правда, встречались они редко. Появлялся Алексей только тогда, когда сам этого хотел, а потом исчезал до следующего раза. Она не смела позвонить, напомнить о себе. И каждый раз думала: он ушел совсем. Марина не сомневалась, что у Алексея есть и другие женщины, потому что видела, как они смотрят на него, где бы он ни появился. И как он отвечает на эти взгляды. Женщины чувствовали в нем самца, грубого и напористого, и бессознательно делали охотничью стойку. Не все, конечно, но Марине казалось, что все. Она безумно ревновала, хотя и старалась не подавать виду.

Однажды Алексей пропал надолго. Ровно на два месяца и двенадцать дней. А потом появился и снисходительно так предложил пожениться. Марина даже не поверила сначала. Думала, шутит.

Познакомившись с будущим зятем, мама грустно спросила: «Ты уверена, что именно это тебе надо?» Папа не сказал ничего. Родители уже десять лет как развелись, у него давно была другая семья, поэтому его мнения никто и не спрашивал. На свадьбу, правда, пригласили.

Мамаше и сестрице Алексея Марина, разумеется, не понравилась – какая-то там парикмахерша! – но, похоже, он тоже их мнением не особо интересовался: заработок и квартира у него были свои собственные. Квартира, правда, осталась после развода с первой женой, с которой Алексей прожил всего полгода, однако на размене четырехкомнатной «сталинки» настоял. Расходы на свадьбу оплатила бабушка Фира. Но Алексей все равно остался недоволен, особенно ее подарком: напольной вазой с инкрустацией.

«Лучше бы машину подарила!» – орал он.

Не успел еще закончиться медовый месяц, как Марина поняла: мужа она ненавидит. Глубоко и прочно. И больше всего ненавидит в нем то, что совсем недавно любила: грубую маскулинность, напористость и самоуверенность. У нее словно глаза открылись, и она увидела все: и хамство его бесконечное, и неряшливость, и полное безразличие к ее чувствам.

Его, например, нисколько не интересовало, испытывает ли Марина хоть что-то в постели. Он молча делал свое дело, отворачивался и начинал храпеть. А она лежала в темноте, морщась от боли и глотая слезы. Мылся Алексей только в сауне, куда ходил с друзьями раз в неделю, а уж от его манеры чесать у себя в интимных местах Марину просто в дрожь бросало. Однако, ненавидя мужа, она не могла представить себя без него. Никак. И поэтому готова была терпеть что угодно, лишь бы с ним не расставаться.

Перевернув несколько страниц альбома, Марина стала внимательно рассматривать групповую фотографию. Они с Алексеем и со свидетелями: Оксаной и мрачным лохматым парнем Витей - стояли у подножья покрытой ковром мраморной лестницы, на которой сгрудились гости. Поискав, Марина нашла своего двоюродного брата Диму Зименкова. Да, он был один, без своей будущей женушки, наглой и вульгарной Вероники. Или, может, она пришла позже, в ресторан?