— Я знаю. У нас все заняты. И если выдернуть хоть одну шестерёнку из заново отлаженного механизма, то всё рухнет. Попросим помощи извне.
— Из деревни? — кулаки у Бесо сжались с едва различимым хрустом. — После того, что они говорили, мы приползём к ним на брюхе?
— Я отправляю тебя на разведку, — враждебный тон помощника я могла подавить только строгостью. И разумными предложениями. — Сам подумай, никто не ждёт, что вы придёте туда после обвинений старосты.
— Будет сюрприз, — согласился он.
— Да, удивление сбивает с настроя. Продуманный спектакль заканчивается, и наружу лезут истинные мотивы.
Эффект неожиданности, который я пыталась объяснить своими словами.
— В приюте так делали, — подхватил мысль Бесо. — Когда находили сломанную вещь, то сразу несли её в комнату и смотрели, кто прячет взгляд.
— Ни разу не ошиблись, — хохотнул Дайс. — На воре и шапка горит.
Больше ничего говорить не требовалось.
— Заканчивайте здесь и дуйте к Марфе, — приказал своим Бесо. — Картошки ещё много чистить. А я возьму за шкирняк Курта с Мансом и прогуляюсь до деревни.
Одобрение мальчишек выглядело, как две скупые улыбки и хлопок по плечу. Понравилась идея. Надеюсь, хотя бы в приюте мы окончательно разберёмся со всеми странностями и недоразумениями. Дети не умеют хранить тайны и слишком долго притворяться. Как верно заметил Дайс, если привести Курта с Мансом в нужное место, то шапки на их головах могут загореться. Сдавалось мне, история стоила того, чтобы её узнать.
А пока я ждала новостей, пошла в кладовку. Единственные свободные руки на весь трактир — мои. И они тоже умеют держать ножницы. Сколько ткани нужно на одну палатку, я уже выяснила, книги помогли. Осталось только мерить и резать, резать и мерить.
Ножницы звенели приятно. Ткань расходилась на части под убаюкивающее щёлк-щёлк. Я так увлеклась процессом, что забыла о неудобствах. Жесткие кольца ножниц натёрли кожу до красноты, спина и шея заболели, а от мелких ворсинок, попавших в нос, хотелось чихать. К концу пятого рулона я сдалась. Набрала в грудь побольше воздуха и с оглушительным звоном чихнула.
— Ты не устала, Хельда?
Ходил он бесшумно, как и полагалось главе Клана Смерти. Меч, надёжно спрятанный в ножнах, мягкие сапоги, руки и одежда без драгоценных украшений — ничто не издавало ни звука. Только голос обволакивал. Я дёрнула плечами, стряхивая очарование момента.
— Тёмных ночей, лин Делири. Чем обязана?
— Сирая доложила, что у вас здесь, — воин обвёл взглядом кладовку и долго подбирал слово, — напряженно.
«А он, едва почуяв беду, примчался на выручку». Поразительно, но промелькнувшая мысль согревала изнутри до устойчивого румянца на щеках.
— Здесь душно, — попыталась оправдаться я, прикладывая ладони к лицу.
— Тогда я приглашаю вас во двор. — Кеннет протянул руку. — Сирая сварила зелье.
Жест вежливости и ничего больше, но я чувствовала, что тело будто цепями сковали. Хотелось расправить складки на юбке, убрать за ухо прядь волос. Делать, что угодно, лишь бы оттянуть момент, когда придётся вложить пальцы в его ладонь. Неужели так пугало прикосновение? Да, я хотела найти ответ на вопрос прямо сейчас.
Кеннет ждал. Единственное, что себе позволил — подойти на полшага ближе.
«Заманивает, как зверя в ловушку» — подсказывал внутренний голос, но я упорно не хотела его слушать. Простая вежливость…
Вежливость, я сказала!
Проклятье, ноги ватные. В логово Паучихи шла, высоко подняв голову, а сейчас взгляд не могла поднять от носков сапог лина Делири. Потом заставила себя переключиться на меч, пересчитала все завитки на ножнах, и наконец, добралась до ладони.
