Рядом сидели задержанные мужчины и два констебля. Парнишка был явно напуган, как и сама девушка, а вот на лице его обидчика читалась напряженная мысленная работа. Он поглядывал то на нее, то на тощего юношу. А потом склонился к нему и что-то коротко прошептал. Даже в свете тусклого магического фонаря, который освещал небольшое пространство крытого экипажа, Эмма заметила, как парень побледнел и изменился в лице.
— Не разговаривать, — лениво проворчал один из констеблей, и ее обидчик откинулся на стенку повозки с таким надменным видом, что Эмма сразу поняла: это не к добру. Что он мог сказать избитому парню такого, что тот настолько испугался? И почему они оба так смотрели на нее?
***
Большие настенные часы пробили полночь. Эмма дернулась от этого звука. Хотя, если уж говорить начистоту, она вздрагивала от каждого шума в участке и ежеминутно смотрела на часы, будто они могли чем-то помочь. Мама, должно быть, места себе не находит, а отец уже наверняка пошел ее искать. Но она даже не имела возможности передать родным весточку.
Ей казалось, о ней все забыли. Ее посадили за один из множества столов, которые были расставлены в большом помещении, и перестали обращать на нее внимание. Мужчин куда-то сразу увели, а ее только коротко допросили и оставили на этом твердом стуле. Она сидела здесь неприкаянная вот уже больше трех часов. И даже боялась двинуться, хотя конечности уже порядком затекли от долгого сидения на одном месте. Большинство столов сейчас пустовало, оно и понятно в такое позднее время. Однако за несколькими сидели люди в форме, изучая какие-то бумаги. Эмма не решалась окликнуть кого-то из них, чтобы узнать о своей судьбе. Она арестована? Ей никто ничего не говорил.
Наконец пережитый стресс дал о себе знать: девушка откинулась на спинку стула и стала медленно погружаться в дрему.
Из сна ее вывели громкие голоса.
— Ну, где ваш маг? — услышала она с закрытыми глазами, которые сразу же широко раскрыла.
— Да вон там, в углу сидит, мейстер*** Огус — насмешливо отозвался кто-то из констеблей.
Эмма посмотрела на говорившего и недовольно поджала губы. Разумеется, никто из них не думал о том, что она может владеть магией, иначе посадили бы ее в соответствующую камеру, блокирующую силу.
— Ну-с, добрый вечерочек, госпожа… — мужчина не старше тридцати подошел к ней и внимательно уставился на нее светло-карими глазами, казалось, они прожигали ее насквозь. Это было крайне неприятное ощущение, от которого Эмма поежилась. Она поняла: он намеренно сделал паузу, чтобы она представилась, однако задержанная была не в настроении идти у него на поводу. Хочет, чтобы она назвала свое имя — пускай напрямую скажет об этом.
— Уже ночь, — глухо откликнулась она. Голос плохо слушался после нескольких часов молчания. Пришлось прочистить горло.
— Вы невероятно наблюдательны. И все же, как я могу к вам обращаться?
Мужчина сел на стул напротив, тщательно расправив свой темный сюртук, чтобы тот не помялся. Он был одет в цивильное. Какой-то следователь, быть может? Вряд ли простому констеблю позволили бы приходить на службу в таком виде.
— Эмма Снорн, — представилась она.
— Мейстер Густав Огус, — в ответ сообщил он.
Эмма лишь кивнула. При других обстоятельствах она вежливо улыбнулась бы и сказала, что ей очень приятно познакомиться, а, возможно, даже протянула бы ладонь для рукопожатия. Однако сейчас ей не было приятно нисколько. Даже самую малость. Она ужасно хотела домой.
