Ровно в 17 часов Руководитель торжественно и медленно поднимается с места, чтобы начать собрание, и тут в зал стремительно входят те, кого я хотела видеть. Друг, проходя мимо меня, на пару секунд наклоняется к моей щеке, так близко, что я чувствую его дыхание, говорит тихо, почти шепчет: «Все будет хорошо!». Классик, как всегда нервно оживленный, проходит мимо всех не-классиков и садится на пустующее место, прямо напротив Руководителя.
Тот с непроницаемым видом произносит, что сегодня будут обсуждаться книги двоих кандидатов: Татьяны Соловьевой – это я – и Алексея Громова. «Сначала, разумеется, творчество дамы!» – кивок в мою сторону.
Тут можно обозначить два штриха к портрету Руководителя: его ведущее состояние – надменная бесстрастность, а основной речевой прием – сарказм. Почти всегда трудно понять, что он чувствует, зато ясно – спокоен и готов иронизировать над всем и вся, но это не мягкий юмор, а злые насмешки. Хотя на собрании ему приходится всячески гасить сарказм, наступая на горло собственной песне, но сие удается далеко не всегда.
Вадим Леонидович зачитывает первую рекомендацию в Союз писателей. Я везунчик, её мне дал сам Владислав Рябинин, который недавно переехал из нашего Западносибирска в другой город, поэтому на собрании не присутствует. О Владиславе Петровиче можно сказать «глыба», «мэтр», только личность такого масштаба не втиснуть в рамки определений. При всем том он сумел остаться – а это большая редкость – человеком интеллигентным, добрым, отзывчивым. Меня восхищают и завораживают герои его книг, сюжеты, пронзительная чистота и светлая грусть… У него издано больше 300 книг, они переведены на 30 языков. Он пишет безукоризненно с точки зрения стиля, формы. Содержание? Миллионы людей в разных странах читают его книги, и каждый говорит: «Он описывает моё детство, мои чувства и мысли. Мои раны и победы, звучание моей души!»
Что же Владислав Петрович написал в рекомендации?
«Прочитал повести Татьяны Соловьевой и испытываю благодарность автору за то, что в наш недобрый "ржавый" век она дарит читателю возможность как бы заново, чистыми глазами, взглянуть на такие понятия, как Вера и Любовь».
Руководитель бесстрастно продолжает читать: «Повесть "Прибежище мое и защита моя" написана профессионально, тем хорошим языком, который "незаметен" при чтении. У Татьяны Соловьевой – несомненный талант в коротких фразах и эпизодах сказать многое. Вроде бы в тексте нет долгих описаний, но, например, есть особый запах, шарм, мелодия Парижа, ощущение этого города. Особенно впечатляют страницы, посвященные собору Нотр-Дам».
В зал, запыхавшись, влетает опоздавшая женщина-поэт, на ходу срывая с волос вязаную шапочку, оглушительно шепчет: «Извините!». Леонидыч на секунду отвлекается, потом спрашивает:
– На чем я остановился? Да, вот: «Особенно впечатляют страницы, посвященные собору Нотр-Дам».
Тут я начинаю вглядываться в лица сидящих за столом: ведь сегодня 24 апреля 2019 года, а 15 апреля в соборе Парижской Богоматери был страшный пожар. Французы плакали, весь мир содрогнулся, когда рухнул шпиль собора. Прошло только девять дней, всего девять! Впору либо поминки устраивать по собору, либо уповать на то, что он жив, – еще неизвестно, каковы истинные масштабы разрушений; подлежит ли Нотр-Дам восстановлению.
Для меня собор Парижской Богоматери – не просто часть истории или памятник архитектуры. Я была там не единожды, всякий раз чувствуя, ощущая его мощь, притягательность и красоту. К тому же собор стал одним из героев моей повести – о ней и пишет в рекомендации Владислав Петрович.
