Мо подкинула взбесившуюся банку, и она оказалась уже в руках у Минди. Это было сворованное из холодильника пиво. Как в наказание за проступки, пиво усердно поливало фонтаном подругу прямо в лицо. Девчонка открыла рот и, захлебываясь, откинула банку под ноги Марку, окатив его штаны алкоголем.
Один Бо стоял и мял шляпу. Все смеялись.
– С приездом, Джоан! Отличное начало лета! – поздоровалась Мо.
Мы с Джоном лежали в пыли, смеясь и кашляя.
– Это что было, пиво? – удивилась Минди. – Я же буду вонять!
Все засмеялись.
– Нам не отмыться! – в тщетных попытках оттереть с брюк пятна объяснил Марк. – Лучше пойдём на речку.
– Лучше уж прийти мокрой, чем вонять пивом. Родители меня убьют, – забеспокоилась Минди.
– «Мама меня убьёт!» – передразнила Мо. – Ох уж эти белые, да, Бо? Наши предки только спросят: «Чем это так вкусно пахнет?»
Бо гулко засмеялся, помог нам подняться, и мы двинулись к речке.
По пути я рассказала историю о магазине, чем вызвала не меньшую истерию, чем с банкой. Оказалось, соседи переехали меньше недели назад, но уже успели разозлить полгорода.
Мы начали обмениваться новостями за год. Нам было 15, Минди и Марку 16, и главной темой было будущее. Мо и Бо хотели остаться здесь. Хотя Бо, несмотря на всю кротость, был боксером и выходил на профессиональный уровень.
Минди мечтала о Нью-Йорке, а Марк о свадьбе с Минди. Родители же Марка мечтали его отправить учиться в престижный вуз, а родители Минди хотели выдать её замуж за Марка. Родители Марка же этих желаний не разделяли.
– Боже, я не дождусь окончания школы, – с восхищением мечтала Минди. – Мы можем оказаться даже соседями, да, Джоан?
– Да, было бы неплохо, – соглашалась я, прекрасно зная, что Минди не сможет позволить себе жильё на Манхэттене, а мама не позволит ей остановиться у нас. И чем больше Минди говорила о Нью-Йорке, тем грустнее становился Марк.
– Вам ещё целый год! – попытался успокоить парочку Джон. – Зачем так суетиться?!
– Значит, это лето последнее, когда мы все вместе? – огорчилась я.
Все на минуту замолчали. Мы подошли к речке и открыли по пиву, поскольку одна банка с боем дезертировала. Минди и Марк пили на двоих.
– Я вот что вам скажу, – снял зелёную шляпу Бо. – Пускай это последнее лето, когда мы вместе. Но тем лучше, мы обязаны его провести.
Тост был короткий, но был от Бо и тем ценнее казался. Мы ударились банками, и Бо замолчал, израсходовав свой дневной запас слов.
Через минуту мы уже плавали в озере прямо в одежде, громко смеялись и пили пиво. Прохладная вода бодрила, а полуденное солнце обжигало и заставляло нырять, а нырять я никогда не умела, просто опускала лицо в воду. Минди протестовала, что не хочет мочить прическу, но Мо всё-таки утянула её под воду. Марк и Джон без остановки прыгали с нависших деревьев, красуясь перед нами и друг другом. Бо просто наматывал круги, как пароход. Окончательно вымотавшись, мы легли на воду, голова к голове, и взялись за руки. Небо было таким чистым и светлым. Я держала руку Джона с одной стороны и руку Мо с другой, но чувствовала каждого из своих друзей. Слезы счастья и наслаждения выступили на глазах. Я старалась запомнить каждый вдох, каждое мгновение, прикосновение рук и воды к телу, запах, тепло… Запомнить всё, чтобы в мыслях возвращаться сюда.
К вечеру мы уже высохли, помятые и уставшие, плелись обратно. Джон предложил проводить меня.
– А что ты собрался делать? – спросила я.
