Челюсть болит, а губы распухли: еще бы, ведь я полночи засовывала язык в рот едва знакомого парня, а он с тем же остервенением отвечал.
Он мог бы сделать со мной все что угодно, но не воспользовался моим невменяемым состоянием и... остановился. Оторвался от меня, и все внутри отозвалось на это болью, и просто пожелал спокойной ночи.
Ничего плохого не случилось. Мне понравилось быть с ним...
Пожалуй, больше не стану осуждать Катю.
Но сказки заканчиваются: прекрасный принц превратился в дворника, а принцессе пора обратно в замок.
Борюсь с продавленной сеткой старой кровати, и она издает ужасные звуки, вырываюсь из железного плена, сажусь на край и натягиваю кеды.
На сердце тепло и солнечно, хочется строить настоящие, а не картонные планы на будущее, в котором я смогу быть не сдержанной, чопорной и образцовой, а просто счастливой.
Харм офигенный. Я бы точно сорвалась в штопор и закрутила с ним, не будь у меня обязательств.
Он уже успел куда-то испариться, и я оцениваю обстановку: антиквариат вперемешку с хламом. Нищета и отсутствие перспектив.
...Неприятие и осуждение, разочарование папы и куча проблем...
Вот что на самом деле я должна видеть, глядя в его глаза.
Внимание машинально концентрируется на нескольких книгах со странно знакомым оформлением, стопкой сложенных под столом.
Учебники. Похоже, ему только предстоит выпускной класс.
На мою пустую, гудящую голову тут же обрушивается неприглядная реальность: накуриться и замутить со школьником — это... полное дно! Хорошо бы отсюда поскорее свалить, иначе выжигающий нутро стыд превратит меня в горстку пепла.
Бесшумно выбираюсь в коридор, несколько мгновений не могу вспомнить планировку и наугад подаюсь вправо. Направление выбрано верно: впереди маячит входная дверь, но по пути к ней приходится миновать кухню. Харм сидит на подоконнике под раскрытой форточкой и выдыхает в летнее утро белый дым.
— Уже покидаешь мой скромный дом? — подает он голос, и я вздрагиваю.
— Ага... Тебе, наверное, нужно на работу?
— Сегодня — нет. Если хочешь продолжить — просто попроси... — Он нагло на меня смотрит. Куда делся понимающий нежный мальчик, легко проникший под кожу, его искренний смех и пронзительные слова? Надо мной снова издевается нищий дворник с манией величия.
Топчусь на месте и судорожно соображаю, как отшить циничного голодранца, чтобы ни ему, ни себе не оставить иллюзий. Решение находится быстро.
— Харм, скажи, пожалуйста, сколько тебе лет?
Он отщелкивает в форточку окурок и вздыхает:
— Ночью тебя это не волновало...
— Пожалуйста, ответь! — продолжаю настаивать, хотя под его цепким взглядом трудно не дать слабину и не начать каяться.
— Да расслабься ты. Мне уже два дня как восемнадцать.
Он ухмыляется, и эту скользкую ухмылку хочется стереть с его губ любым способом, а бездонные глаза обжигают ледяным равнодушием. В них вызов, холодная насмешка, и ничего больше. Тепло в моей душе заливает мутная вода. Все его вчерашние разговоры — банальный развод.
— Ты маргинал, да к тому же еще сопляк, черт бы тебя побрал!.. Я никогда ни о чем тебя не попрошу! — припечатываю и с превеликим облегчением вылетаю из убогой квартиры.
6. Глава 6
— То есть ты прямо сейчас ждешь меня в той дурацкой кафешке у торгового центра? — хрипло возмущается Катя. — А ты в курсе, что я всего час назад легла спать?
— Катюнь, пожалуйста! Мне кажется, что я схожу с ума! — быстро шепчу, прикрывая ладонью смартфон. — Вчера перед сном я вышла подышать свежим воздухом и нарвалась на очень занятного типа. Если приедешь, все в подробностях расскажу!
