— Тогда… не знаю. Что ты здесь делаешь? — перевожу тему.
— Меня приняли на стажировку. Истерн – это отличная практика. Здесь уникальный фонд, есть несколько редчайших собраний сочинений, — поясняет Шарлотта. — Ты был в хранилище?
— Не-а. Так ты, стало быть… библиотекарь? — зачем-то поддерживаю этот нелепый разговор.
Что ей надо от меня?
— Ещё нет, но в колледже я обучаюсь библиотечному делу.
— Ясно.
Твою же мать.
Да меня только теперь доходит.
Я переспал с библиотекаршей.
— Я слышала, тебя наказали? Что ты натворил? — любопытничает девушка.
— Поймал кошку и съел ее.
Чарли смеется.
— И какие планы на сегодня?
— Даже не знаю, — пытаюсь придумать, как отделаться от нее.
Но Шарлотта приближается и хватает меня за руку.
— Что… ты? — наблюдаю за тем, как девушка задирает закатанный рукав рубашки.
— Ш-ш-ш, — шепчет Чарли.
Задрав рукав, она чем-то щёлкает и начинает царапать по моей коже.
Это ручка. Шарлотта пишет какие-то цифры.
Зашибись.
Телефонный номер.
— Вот. Не ходи в душ, пока не позвонишь. Я буду ждать, — спрятав ручку, она слегка вытягивает рукав.
Краем глаза, пока Чарли возится с рукавом, я замечаю, что у двери подсобки кто-то маячит, но, когда поворачиваюсь, в проходе уже пусто.
Эти девчонки сводят меня с ума.
Я резко дергаю рукой, сам поправляю рубашку и возвращаюсь в подсобку.
Спустя час или больше Чарли говорит, что ей пора, и хвалит нас за отличную работу, подмигивая мне. Своей участи ждут всего несколько книг на полке.
Мы с Женей остаёмся наедине.
Сдернув маску, она убирает со стула свой рюкзак, вешает его на спинку, а сама садится. Кажется, девчонка не намерена продолжать. Я тоже задолбался. Хочется есть, пить. Хочется на волю.
— Ну и? — спрашиваю ее.
— Что «ну и»? — Женя с подозрением косится на меня.
— Ты довольна?
— Я здесь из-за тебя!
— Это я здесь из-за тебя.
Она вздыхает так долго и протяжно, всем видом давая понять, как ей приятно мое общество.
— Тамбов, прямо сейчас мне пофигу на наши разногласия. Говори, что хочешь, делай, что хочешь, без разницы, — поднимает раскрытые ладони, — я слишком устала.
Глядя на то, как эта малявка собирается капитулировать, я усмехаюсь. Мне в голову приходит одна очень дельная мысль.
— Тогда предлагаю перемирие? — часто моргая, ожидаю ее вердикта.
— Годится... — девушка небрежно пожимает плечами. Я снимаю перчатки и иду к выходу. — Ты куда? — вдруг слетает с ее губ. Я оглядываюсь. Женя хмурится, видно, что она не собиралась задавать свой вопрос.
— Пойду найду нам кофе, — вру без запинки.
Женя выглядит ошарашено.
— Ладно, — тянет она, заправляя за ухо прядь волос, — я посмотрю, что там осталось. Ненавижу бросать начатое, — она встаёт и прячется за стеллажами.
Я снова ухмыляюсь.
Кому-то перфекционизм сегодня выйдет боком.
Выхожу за дверь и бесшумно ее прикрываю. Очень тихо проворачиваю ключ, так кстати оставленный в замке.
Отдыхай, малышка.
Поднявшись наверх, отмечаю, что в зале стало совсем пусто. Все ботаны разбрелись, лампы погасли.
— На сегодня мы закончили, — я кладу ключи на деревянную стойку.
— А где юная леди? — старая грымза вытягивает шею, всматриваясь в пространство между стеллажами, откуда я появился.
— Юная леди... Она уже ушла, пять минут назад, — и эта ложь даётся мне без труда.
— Что ж. Тогда вот. Передай ей это, — старуха вручает мне два бланка с отметкой о том, что сегодня мы отработали положенное время.
— Конечно, до завтра мисс Янович, — с лучезарной улыбкой забираю бумажки из ее морщинистых рук, покрытых пигментными пятнами.
