– Да, – коротко ответила Сю-Джин
Она еще раз рассмотрела статуэтки и монеты. Две статуэтки изображали людей с головами животных – змеи и какой-то хищной птицы, похожей на коршуна. На монетах были, наоборот, животные с головами людей – черепаха, паук и скорпион, еще ступенчатая пирамида – возможно, храм, скала с пещерами, вход в которые был украшен портиком с колоннами. По краю вкруговую шли надписи, сделанные слоговым древнеронийским письмом. Абстрактные девизы, некоторые весьма философского содержания. Ничего конкретного, что могло бы им пригодиться.
– Надписи сделаны на древнеронийском, слоговым алфавитом, – объяснила Сю-Джин. – Легенды на монетах – «Священный и нерушимый», «Блеск, слава, чистота». Вряд ли это что-нибудь нам дает.
Были и еще, более оригинальные. «Брат пауку, но жалит ядом, как змея», – гласила надпись на монете с изображением скорпиона. «Конец есть у всего» – тут были изображены две скрещенные петли.
– А эти, длинные? – спросил лиорентиец.
– «Жизнь – игра, в которой победитель умирает первым», – прочитала Сю-Джин. – И еще: другая: «Когда партия заканчивается, все фигуры оказываются в одном ящике».
– Довольно философские изречения.
– Довольно бессмысленные, – возразила Сю-Джин.
– Вам же положено любить философию! – фыркнул лиорентиец. – Как по мне, так, напротив, это многосмысленные изречения. А что – хорошее слово! Но, в общем-то, я надеялся на большее. А тут – тупик. Непонятно, куда двигаться дальше.
– В следующую точку.
Они перемещались дальше на запад.
Здесь были бескрайние и безжизненные базальтовые плоскогорья, рассеченные трещинами и глубокими ущельями – разломами, образовавшимися во времена Катастрофы. Плоскогорья обрывались рядами следовавших друг за другом уступов, напоминавших лестницу. Трещины доносили из недр приглушенный рокот, многие сочились ядовитыми испарениями, а углубления превратились в серные озера.
В третьей точке они наткнулись на спешно и не особо тщательно заметенные следовые всплески Излучения, остатки рассеивающей маскировочной сети, но главное – воздух искрил помехами, не позволявшими проследить дальше цепочку перемещений, которая вела уже за пределы Запретного континента. Основные помехи были, по всей видимости, спровоцированы приведенными в действие Уничтожителями. Хотя и без Охотников, скорее всего, не обошлось.
– Итак, мы в тупике, – подытожил Айгур, поглаживая бороду. – Больше никаких реперных точек отследить не получится. Перемещаться дальше некуда.
– Как вы думаете, что здесь находилось? – спросил лиорентийский маг.
Айгур неопределенно пожал плечами, покосился на него и сказал:
– Предлагаю сначала немного передохнуть.
Три перемещения подряд. Даже четыре, если считать отправным пунктом Летающие острова. Тысячи километров.
Они все устали. Большинство магов тут же обрубили соединявшие их связи, но Сю-Джин позволила лиорентийцу оставить узкий канал между ними. Он не выглядел СЛИШКОМ усталым, и накопители у него по-прежнему были заряжены. Отдых ему требовался намного меньше, чем остальным.
Сю-Джин достала кулек с сушеными фруктами, лиорентиец прикладывался губами к фляге и грыз шоколад и орешки.
Смотреть на него было… занимательно. Уши немного оттопыривались, и, пожалуй, он перебарщивал с гримасничаньем. Но в остальном изъянов она не находила. Сю-Джин ощущала его легкое недовольство – ему не нравилось быть предметом ее исследования.
